Нина Меднис

Тютчев - вопросник

1. Впереди, лицом к лицу, но в каком-то ином измерении.

2. Думаю, в четверостишии Хлебникова, содержащем эти стихи, оригинальна словесная ткань, но не вполне оригинальны образные определения русских художников. То же и с Тютчевым. Тютчев- ночь - ставшая почти расхожей ассоциация; "безмерное замирным полня", что, видимо, относится и к Тютчеву и к ночи, - просто емкое обозначение того, что имел в виду в своей статье о Тютчеве, к примеру, Владислав Ходасевич, сопоставлявший Тютчева и Пушкина примерно так же, как они соположены у Хлебникова: день и ночь, пушкин(н)ноты полдня и "Ночь смотрится, как Тютчев". "Проникал он (Пушкин. - Н.М.) в те области, где уже внятны и "неба содроганье, и горний ангелов полет, и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье", - писал Ходасевич. - Но - сказать ли? Сам Пушкин не обрел до конца тех звуков, коими выражается подобное <...> Тютчев был весь охвачен тем, что Пушкина еще только тревожило; он стал понимать то, что Пушкин только еще хотел понять. Язык, которому Пушкин еще только учился, Тютчев уже знал". То есть ночь у Хлебникова, как Тютчев, наполняет безмерное - мысль, душу - замирным, тем, что предстает перед человеком, когда "как виденье, внешний мир ушел..."

3. Кажется, это точное определение того, что, подобно Эсхилу, сотворил Тютчев, но в поэтических метрах XIX века, - нашел форму для выражения двойственного ощущения стройности и одновременно трагичности миропорядка.

4. "О, этот Юг, о, эта Ницца!.. // О, как их блеск меня тревожит!" Думаю, напиши Тютчев одно это короткое стихотворение, он вполне явил бы миру и свой дар, и свою поэтическую индивидуальность.

5. Поверхностно, в отсылках и заимствованных формулах, - весьма широко, а вот опыт в полноте значения этого слова, думаю, так и остался невостребованным. Можно говорить лишь о некоторых сближениях.

6. Иным, чем в реальности. Среднего роста, сухощав, с некрасивым, но умным и выразительным лицом, скорее овальным, чем круглым.

7. Полагаю, что она современна и будет таковой всегда или еще очень долго, но вряд ли для широкого круга читателей.

8. Я поняла бы мужчину, который в период влюбленности читает любовные стихи Тютчева и тем обостряет чувство, доводя его вместе с поэтом до рискованной черты, но как женщина я вряд ли бы на это решилась.

9. Рискую при ответе на этот вопрос впасть в банальность. Символистов в Тютчеве, скорее всего, привлекала способность поэта смотреть "сквозь реальность" и, стало быть, нашедшая выражение в поэзии масштабность мироощущения, не жертвующая тонкостями и деталями земного бытия; то есть, по Белому (сказано безотносительно к Тютчеву), соединение мира с тем, что за миром, некое дальнее предощущение символизма.

Авангардистам Тютчев должен быть бы чужд по мировидению, по утверждению и образному представлению связи всего со всем, но близок одновременно присутствующей в его поэзии тягой к разного рода разрывам, обрывам, к драматизму неких крайних точек бытия. Думаю, что и в художественном языке Тютчева (его метрические "неправильности" и др.), и даже в его отношении к собственным стихам они видели признаки того, что условно, в эстетическом плане, можно назвать дискурсом свободы, много значащим для авангардистов.

© Nina Mednis

back

top