Марк Соколянский

Тютчев - вопросник

На вопросы 1 и 7.

Cela dépend, иными словами - смотря какой Тютчев. В моём представлении он двоится. Есть совершенно удивительный лирик-философ, в стихах которого органически воплощено само движение мысли, глубину которой постигаешь не сразу, а перечитывая, повторяя про себя, раскладывая и собирая сызнова. А есть, к сожалению и плоский патриот-этатист, о стихотворной продукции которого хочется поскорее забыть, словно бы её и не существовало. Даже трудно поверить, что автор таких стихотворений, как "Безумие", "Silentium", "Не то, что мните вы, природа...", мог написать, к примеру, "Спиритистическое предсказание":

Дни настают борьбы и торжества,
Достигнет Русь завещанных границ,
И будет старая Москва
Новейшею из трёх её столиц.

Тютчевский пантеизм был созвучен великому таланту, а его же панславизм угнетал и изнурял талант, выводил его за скобки творческого мышления, вызывая к жизни невероятные (по корявости своей) строки, вроде таких:

...Прочь, прочь австрийского Иуду
От гробовой его доски!

Словом, первый Тютчев всегда и вверху и впереди. Философские стихи Мастера, как шедевры интимной лирики или памятные нам с детства прекрасные поэтические зарисовки природы, в высшей степени современны и таковыми пребудут - уверен! - для потомков наших. Зарифмованная же и ритмизированная официозная патетика, вроде поношений внука А.В.Суворова, и сто сорок лет тому назад выглядела мертворождённой и к поэзии как таковой не имела и не имеет прямого отношения.

На вопрос 2.

Трудно расшифровать поэтическую логику В.Хлебникова. Возможно, сыграла свою роль частотность слова "ночь" в поэзии Тютчева, хотя не исключаю, что в данном контексте привлекательной для "Председателя земного шара" была и аллитеративность фамилии "Тютчев". Вот, ведь, в другом (драматическом) произведении Хлебникова встречаем и такое: "О Тютчев туч!".

На вопрос 3.

Определение впечатляет, хотя на месте Эсхила в этом словосочетании могло стоять и другое громкое имя, а выбор подходящих имён был бы не беден. Увы, не помню точно, в каком контексте сказано это Мандельштамом, потому и не уверен, нет ли там, наряду с восхищением перед тютчевскими ямбами, и скрытого упрёка классику в некотором метрическом однообразии.

На вопрос 4.

Кроме сплошь и рядом вспоминаемого, хрестоматийного "Нам не дано предугадать...", в разные годы на ум в первую очередь приходили разные строки. Одно время сверлили мозг такие: "Жизнь, как подстреленная птица, / Подняться хочет - и не может...". Позднее их вытеснила дидактическая строка: "Путь далёк - не унывай". Очень боюсь той стадии, на которой лейтмотивом станет стих: "День прожит - и слава Богу!".

На вопрос 5.

Для убедительного ответа следовало бы написать диссертацию или книгу об этом. Если же ограничиться кратким ответом, то:

- В какой-то степени.

На вопрос 6.

Грешен: настолько не интересовался обликом Тютчева, что и поныне трудно представляю себе лицо Поэта в молодости. В силу того, что Тютчев в моём представлении двоится (см. ответ на вопросы 1 и 7), "биографическому Тютчеву" предпочитаю давно полюбившиеся стихи его.

На вопрос 9.

Подозреваю, что немаловажной приманкой послужила многозначность и суггестивность поэтического образа в лучших стихах Тютчева. Маяковский, в частности, явно неспроста вспомнил его имя. Взять, к примеру, такое проникновенное четверостишие Тютчева:

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.

Теперь прислушаемся к позднему Маяковскому:

Ты посмотри, какая в мире тишь
Ночь обложила небо звёздной данью
В такие вот часы встаёшь и говоришь
Векам, истории и мирозданью.

Нужно ли доказывать наличие значимой переклички и в образности, и в лексике, и даже в метрике? Вопрос, понятно, риторический.

© Mark Sokoliansky

back

top