Борис Николаевич Двинянинов

Из стихов разных лет

Борис Николаевич Двинянинов (1911-1987) - учитель филологов в Махачкале, Грозном и Тамбове - был замечательным историком литературы, оригинальнейшим преподавателем (см. о нем в моих заметках в TSQ #3), доцентом, которого все знавшие его называли профессором. Но мало кто из его учеников и коллег знал, что он пишет стихи. Я узнал об этом несколько лет спустя после окончания филфака, когда Б.Н. вышел на пенсию и наше общение уже не зависело от официальных рамок. Собственно в этот период - в конце семидесятых годов - мы продолжали наши беседы, начатые раньше: о древней и классической литературе. Но появился и новый аспект, не включавшийся ранее, - русская литература и культура 20 века. Знания Б.Н. были обширнейшими и трепетно-любовными. Книги он часто обертывал суровой почтовой бумагой и на эту бумагу приклеивал соответствующие заголовки, вырезанные иа газет, например, на томике Клюева - "Чистый, как родник". Его память, казалось, была более вместительной, чем его же колоссальная библиотека. Не забуду, с какой непередаваемой интонацией произносил он:

Пробочка над крепким йодом,
Как ты быстро перетлела...

Пластами цитировал Ходасевича, Гумилева, Пастернака, Цветаеву, Ремизова, Клюева, Клычкова. Я брал у него пятитомник Хлебникова и он просил меня читать ему по телефону то, что особенно меня задело. Хлебникова он хотел перечитать, в какой-то степени соревнуясь со мной, но зрение подводило. Футуристов и вообще русский авангард он хорошо знал и ценил, но наши точки зрения не всегда совпадали. Безусловным совпадением была любовь к Михаилу Ларионову и Наталье Гончаровой. Б.Н. как-то сказал, что визуальный авангард прямо постигается, а тексты надо все-таки расшифровывать и комментировать. Был страшно обрадован, когда появилась книга Виктора Петровича Григорьева o Хлебникове - "Грамматика идиостиля", из которой я ему читал куски. Повторял: "Вот, вот чего не хватало - анализа".

Собственные стихи Бориса Николаевича оказались как раз аналитичны. И в силу этого - ироничны. Чаще всего он писал стихи на случай, посвящения или, как он сам заметил, "как-то сразу вылилось". Он владел разными поэтическими техниками. Особенно интересны для меня его заумные стихи, с помощью которых он переводил в чистый абсурд абсурдные с его точки зрения газетные заголовки и "шапки". Например, вот такой текст он посвятил памяти Хлебникова:

Вы стре, о, зять! О, лей.
Вы - ра! А ще: о, жай!

На самом деле это перевод газетной шапки из "Тамбовской правды" от 10 сентября 1976 года: "Быстрее взять с полей выращенный урожай". Нельзя не заметить, насколько текст Б.Н. экспрессивнее!

Поэтом Борис Николаевич себя никогда не называл. Поэтом для него был Пастернак, который в 1946 году подарил ему фотографию (известную ныне: Пастернак с Ахматовой) и надписал: "Борису Двинянинову на счастье. Б.Пастернак".

Б.Н. рассказывал мне об этой встрече, которая произошла, если я правильно помню, после знаменитого выступления Ахматовой в Москве. У него были еще какие-то материалы, связанные с Пастернаком, которые он впоследствии передал его сыну. Поэтом для него был и Николай Ладыгин, с которым он дружил и высоко ценил его палиндромические стихи, называя ладыгинский палиндром "космодромом поэзии". Из других современников выделял Семена Кирсанова и Николая Глазкова.

Стихи Б.Н. можно бы определить как непреодолимое желание филолога высказаться в том числе и стихотворным текстом. Здесь сразу отмечаешь специфические "литературоведческие" приемы: цитирование, примечания (в том числе стихотворные), маргиналии, угловые скобки... Но в то же время в этих стихах нельзя не почувствовать истинно поэтическую природу автора - его живую трепетную интонацию. Мне, слышавшему некоторые стихи в авторском исполнении, конечно, это слышнее. Но думаю, что эти стихи заговорят даже при чтении глазами.

"Живы будем - не умрем!'' -
Так ведь сказано...
Поздравляю с Октябрем:
С ним - все связано:

Наши годы наши воды,
Что мучительно текли
Через пень одной колоды,
Все гноившей на пути.

Наши культы - наши культи -
Дали трещины в азах,
Культ Иосифа на пульте
Вместе с пряником в зубах.

Нанося удар ножовый,
Завязь сердца не сожгли.
Волчьи Ягоды Ежовы
Все сопрели, - все взошли!!!

Примечание публикатора: Стихотворение написано на специальной открытке "Слава Великому Октябрю!" , на которой изображены "Аврора", штурм Зимнего дворца и человек с ружьем. Художник Н.Седиков. Л., 1966.

Король и Гений Палиндрома
Не только есмь палиндромист;
Он в Эльдорадо или дома
То пейзажист, то портретист!

Он Мусагет, кистей оратор,
Мир поразит еще не раз,
И Полигимния с Эрато*
С него не сводят глаз!

Как хочется мне не на шутку
На старость заезженных лет
Яичную красить скорлупку
В малиновый, луковый цвет.
И слушать сладчайшу из песен,
Взамен комму низменных прав
"Воскресе из мертвых, воскресе,
И смертию смерть поправ!"

Как хочется в русскую печку
Задвинув высотный Кулич,
Затеплить Соломинку-свечку
И слушать единственный клич:
Воскресни из мертвых! Воскресни!
Стряхни (кому?) низменный прах.
Хоть лопни, хоть тресни - воскресни!
И смертью смерть поправ!

Примеч. : подчеркивания авторские. Кроме того, над словом "единственный" в рукописи стоят два знака вопроса, означающие, видимо, сомнения автора. Под стихотворением Б.Н. сделал приписку: "Вчера Великий Четверг вечером перед крашением яиц и приготовлением Пасхи последний звонок. Цветы. Как-то сразу вылилось."

Всю жизнь питался я объедками,
В обмотках сталинских ходил,
И жил одними пятилетками,
Но страстно родину любил.

Я знаю, скоро умирать,
А по сему простите,
<Мне больше нечего сказать>
Граф мой отец,
Княгиня мать,
А я - простой учитель.

Примеч.: угловые скобки авторские. Кроме того, на полях напротив строки "И жил..." в угловых скобках слово "дышал", а рядом с последней строкой в угловых скобках строка: "А черный труд - учитель".

За ру нобе жиме дуро разке
Безо крепе зряке евро чества
Вы ру ежду нарме зопас удке
Азви азряд плеке убеж днойства.
За нов рубе в дунар
Азряд укреп зопас
Ираз огруб днигес
Вероп азвич трупас.

Перевод: Вырезка из "Комсомольской правды" от 27. 03. 1976: "За новые рубежи в международной разрядке, за укрепление безопасности и развития сотрудничества в Европе".

Сосуды теряют свою эластичность,
На цыпочках входит склероз.
И мы превращаемся тихо в античность,
Кирпичность, безличность, в железный вопрос:

"Кто мы и откуда,
когда от всех тех лет
остались пересуды
а нас на свете нет?"

Примеч.: название стихотворения, вероятно, посвящение. Выше названия написано: "1 ноября 1976. Восстановлен в санчасти". Рядом с цитатой приписка: "Это Бор. Пастернак"

Об этом не спорят
Идет за одно
И горя и моря
Соленое дно.

"В них источник всех бед"

Ау - уа! Какие длинные-короткие слова!
- Откуда вырвались? Из букваря
"Ау" - потеряно в лесу
"Уа!" - забыто в колыбели.
"Ау - уа" - не два - одно палиндромическое
слово-чудо.

Обрядят в белую рубашку,
Прикроют вскопанной землей,
И расцветут на ней ромашки
И колокольчик голубой.
И вот тогда твои бумажки,
Конспекты, тезисы, стихи,
Все бабочки и все букашки
Сочтут за тяжкие грехи.

Вступительная заметка, публикация и примечания Сергея Бирюкова

© B. Dvinyaninov

© S. Biryukov

back

top