Алексей Гончаренко

Трагедия в балагане

ХХ век в театре общепризнан веком режиссуры. Разумеется, кукольники не остались в стороне от мирового процесса, тем более в России, где по воле великих реформаторов К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко родился Московский Художественный театр. Первым значительным лицом в театре кукол СССР долгие годы оставался Сергей Владимирович Образцов, начинавший свою актерскую деятельность именно в Музыкальной студии Немировича. Основатель кафедры театра кукол Санкт-Петербургской театральной академии Михаил Королев, чьими учениками являются большинство ныне действующих мастеров, не мог не испытать на себе влияние гениального Всеволода Мейерхольда.

Вероятно, благодаря сильной профессиональной генетической памяти, в России всегда был в чести авторский режиссерский театр. Кажется, и сегодня, чтобы написать наиболее полный портрет современного театра кукол, надо, прежде всего, проанализировать работы ведущих режиссеров. Конечно, в более чем ста российских театрах идет и будничная работа над сказками для маленьких зрителей, но самое интересное - это вариации на темы мировой классической литературы.

На определенном историческом этапе кукольный театр прочно стал ассоциироваться в сознании советского зрителя исключительно с театром для детей. В наше время администрация театров стоит перед проблемой возвращения в театр кукол взрослого зрителя, по которому так истосковались настоящие творцы. Редкие успешные спектакли для взрослых и станут предметом следующих рецензий.

По жанру все эти спектакли тяготеют к трагедии или к трагифарсу. Куклы знают о трагическом больше людей, ведь когда-то они обладали для человека мистическим первобытным значением и знанием. Кукла умирает так, как не может на сцене сыграть смерть даже редкий актер-трагик, жизнь уходит из деревянного или тряпичного тельца зримо и обреченно. Именно кукла стала в мировой культуре ярчайшим примером зависимости человека от власти рока, проецируемым на сцену в виде марионетки и ее кукловода.

Предлагаемый вашему вниманию текст - обзор сложившейся к настоящему моменту ситуации в современном российском театре кукол, а именно рецензии на самые яркие премьеры начала 2000-х гг.. Перед вами предстанет авторский театр замечательных режиссеров. Позвольте их представить, чтобы никому не было обидно, в алфавитном порядке.

Александр Борок, "The Hamlet" в Екатеринбурге.

"The Hamlet" (в переводе с английского "Деревня"). "Бессмертный шекспировский сюжет, положенный на российскую действительность", - так написано в программке, а рядом определен жанр - "предания в двух актах". Вчитайтесь в слово "ПреДания".

Копают. Даже когда зрители только входят в зал, на сцене уже копают. Только две головы торчат, голоса слышатся, да удары лопат. Розенкранц и Гильденстерн (они же Бернардо и Марцелл и т.д.), два молодых парня, ищут клад отца Гамлета. Все перекопали, вся Дания превратилась в запутанный подземный ход. Персонажи с легкостью проваливаются вниз и неожиданно вырастают из-под земли. Актерам это удобно, "Деревню" играют тантамарески (это когда к человеческой голове прикрепляют кукольные ручки и ножки), и эти куклы впервые оправданно работают не отдельный эстрадный номер, а целый спектакль, трагедию.

Призрак приходит к кладоискателям в виде света в зрительном зале. Горацио постоянно (что в его положении особенно цинично) шутит про уши. Председатель колхоза Клавдий с продавщицей Гертрудой заявляют о создании новой семьи, вылезая из огромного стога сена. Деревня (такое прозвище получил Гамлет за свою "дремучесть") - в клетчатой рубахе и завязанной на подбородке шапке ушанке, или без нее, и тогда взъерошенный - вынужден задаваться сразу несколькими вечными вопросами. Быть или не быть, кто виноват, что делать, тварь я дрожащая??? Он их вычитал из учебника литературы для 8 класса средней школы. Но зритель понимает, что без этих банальных формул, заученных назубок еще со школьной скамьи, любая попытка докопаться до корней датского вопроса на русской почве невозможна. А они все копают.

Важное действующее лицо, без которого не было бы "Деревни" - песни культового в нашей стране актера и поэта Владимира Высоцкого. Все поют их, как умеют, безголосо, с надрывом, исповедально. Даже Клавдий уверен, что он жертва, когда вспоминает, что "Идет охота на волков, на серых хищников, матерых и щенков". Мышеловка логично превращается в традиционное ярмарочное петрушечное представление под песню "Разговор у телевизора", а Гамлету в песне о его бесшабашной молодости подпевают все персонажи, в живую играющие на музыкальных инструментах.

Как и раньше на спектаклях Борока одновременно смешно и комок в горле. "Лед тронулся, Офелия утонула", - рассказывает Гертруда о только что случившемся несчастье. Невольно улыбнешься от первой части реплики, хрестоматийной цитаты из сатирического романа Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев" и от нелепого вида тантемарески с настоящими ведрами и коромыслом в руках, а через секунду слезы наворачиваются от рева простой русской бабы. Так и шутят деревенские до самого финала.

Это спектакль, где увлеченное кладоискательство превращается в раскопки, которые неминуемо обернутся кладбищем. Борок и его актеры не меняют масштаба всей истории, они меняют только лексику и в редчайших случаях синтаксис. Одно дело, когда действие происходит в далекой Дании, а другое - в соседнем перекопанном дворе. Это им есть дело до какой-то мифической Гекубы, а здесь Гамлета должны отправить на Кубу. Оно, конечно, что уже современной России Куба? Зрители постарше смеются, вспоминая дружеские отношения Кубы с Советским Союзом. В "Hamlet'е" как-то уживается не один временной слой российской действительности, это какая-то вечная русская деревня.

В финале не бьются на мечах, а машут лопатами направо и налево, а отравленный самогон хлещут прямо из горла, никаких сантиментов, все уйдут под землю, докопались. В последней сцене все актеры выпрямляются, чтобы вслед за с Гамлетом подхватить "Чуть помедленнее, кони…" с острыми, как нож, словами все того же Высоцкого "я еще постою на краю". Кажется, что земля задвигалась, а наверху всегда нависавшая над сценой нарисованная деревня, приобрела очертание свободной ширококрылой птицы и взлетела…

Евгений Ибрагимов, "Якоб Якобсон" в Абакане

В сибирском городе Абакане, столице Хакассии, идут два спектакля на библейскую тему. Камерный "Иуда Искариот - предатель" по Леониду Андрееву и фантазия в куклах на тему пьесы Аорона Цейтлина "Якоб Якобсон, или кое-что о круговороте истории". Последняя поставлена в стиле немого кино: гаснет иллюминация вокруг сцены, тапер, раскланявшись, садится за пианино, в "черном кабинете" начинается первая картина. Молодой постановщик Евгений Ибрагимов сочинил спектакль о тихом апокалипсисе.

Ожидание войны, король брючных пуговиц из Нью-Йорка Якоб Якобсон плывет на некоем подобии "Титаника" - страшный корабль, огромный, серый. Среди пассажиров: Сталин, Гитлер и прочие антипатичные исторические персонажи, танцуют, пьют, дискутируют. Только Якобсону дано предчувствовать вселенскую катастрофу. Коротенькая сцена, затемнение, другой фрагмент…. Несколько поваров крутят ручку мясорубки, ближе к финалу первой части спектакля настоящее мясо будет превращаться в фарш самостоятельно. Кухонная утварь продолжает работать по инерции: людей поглотила пучина.

Якоб оказывается в красивом и спокойном подводном мире, и его вместе с женой Люси просят наперекор его желанию быть прародителями нового человечества, вода исчезает со сцены, и третье действие разворачивается на небесах.

Эдем у Ибрагимова - место насквозь фальшивое. Райские птицы поют, а звери статно выступают, если дежурный ангел Спасеной включает один из рубильников, встроенных в дерево Познания. Змей-искуситель - бывший танцор Парижского дансинга, этот профессиональный соблазнитель сам становится жертвой в руках агрессивной Люси.

Новому Адаму-Якобу по его просьбе демонстрируют будущее нового человечества, ведь он - его начало. На экране - вновь и вновь Ноев ковчег и распятие Христа, лагеря и войны, рушатся небоскребы в Америке… Якобсон не выдерживает и вешается, прямо там, в раю, на механическом дереве. Змей и ангел Спасеной, у которого под благостной маской оказалось точно такое же отталкивающее лицо землистого цвета, проделывают хирургическую операцию над Люси-Евой. Правила нарушены, все поставлено с ног на голову, и как результат - грубый и похотливый Адам 2. Четверо жителей Эдема ритмично танцуют, и, кто знает, быть может, те события недалекого будущего, которые привели к самоубийству первого Адама, для потомков его замены обернутся еще более страшными испытаниями.

Говоря о "Якобсоне", невозможно не пересказывать сюжет и все происходящее на сцене в подробностях, потому что эта бессловесная притча наводит на грустные размышления. Предсказания страшны тем более, что прорицатели талантливы.

Руслан Кудашов, "Невский проспект" в петербургском театре "Потудань"

На фоне знаменитой "Панорамы Невского проспекта" Садовникова начинает живописать свои наблюдения Н.В.Гоголь, ему помогает Ангел, слетевший со шпиля Петропавловского собора, они даже чем-то похожи. А вокруг семенят шестеренки-чиновники, порхают дамы и кавалеры, бежит нос, катаются хищно-алые губы, косолапят бакенбарды (все глаголы употребляю в прямом смысле)… Фантасмагория. Среди этого один из главных героев петербургской повести художник Пискарев мечтательно "рисует" свою Незнакомку.

Получилась история возвышенная, которую, как и полагается, играют марионетки, на верхнем этаже декорации. Смерть к ним приходит в виде черной руки кукловода с опасной бритвой в руке - нити перерезаны. У поручика Пирогова - другая жизнь. Ее проигрывают этажом ниже, потому что художники "Невского" Андрей Запорожский и Алевтина Торик имели своим примером вертеп, традиционное рождественское действо, где звезда сияет наверху, а черти утаскивают обезглавленного Ирода прямиком вниз, в пекло. В аду грубо играют "петрушки" - им, перчаточным куклам, так на роду написано, быть примитивными и разудалыми. Кудашев стремится сыграть на контрасте двух систем кукол, двух миров.

А еще одной из сил, стихий спектакля стала вода - да и как ей было не продемонстрировать себя, если действие происходит на берегах непокорной Невы. В первую секунду спектакля непостижимым образом разобьется бокал. В финале прольется очищающий дождь, который смоет с Невского черноту и бесформенность грубых мазков, затмивших город, словно привычная питерская непогода.

Дмитрий Лохов, "Хамлет, датский принц" в Архангельске

"Хамлет - датский принц" - это не Шекспир. Это не трагедия, это фарс. Хамлет, придуманный Дмитрием Лоховым, пошел дальше всем знакомого датского принца. Весь мир - театр? Нет, балаган, а мы в нем соответственно не актеры, а куклы. А раз балаган, значит играть в него будут перчаточные куклы, или как их еще называют "петрушки", что для этого спектакля чрезвычайно важно. Почему трагедию поселили в балагане? Неужели современный мир способен только на фарсовые переживания?

Хамлет, сходя с ума, оборачивается мистером Панчем, который в популярности в Англии не уступит ни Шекспиру, ни знаменитому five o'clock, и с успехом доведет свою роль до трагического финала. Но вот парадокс: куклы не могут умереть, они могут лишь сыграть в ящик. Как деревянное или тряпичное существо покидает жизнь с уходом за кулисы кукловода - душераздирающее зрелище.

Архангельский балаган также цитирует вертеп. На ширме - датское королевство. Ниже - глубоко залегающее кладбище, где покоится Хамлет-старший, хотя о каком покое можно говорить, когда призрак появляется сразу в нескольких местах одновременно. Неподалеку от гроба Хамлета переворачивается Шекспир, и это его точка зрения на эту историю. Если комментарий великого Барда нам понятен в первых сценах, то на протяжении всего спектакля и зрителям, и куклам будет помогать своими репликами апарте придворный шут, все время находящийся перед ширмой на авансцене. И пусть он постоянно сокрушается, что сегодня как никогда нужна хорошая кукольная пьеса, архангельский театр кукол сделал для достижения этой сложнейшей цели этого все возможное.

Валерий Шадский, "Брат Чичиков" в Рязани

Мертвые души. Нелюди. Не люди. Вместо людей. В пьесе Садур по мотивам великой поэмы Н.В.Гоголя "Мертвые души" так и говорят: "Вместо людей клочья какие-то пляшут". В спектакле Валерия Шадского "Брат Чичиков" в Рязанском театре кукол пляшут, разумеется, куклы и их безликие кукловоды. Живые мертвецы уже в первой сцене потянутся из зала на сцену в выцветших карнавальных костюмах, пританцовывая - карнавал в Италии. Первое свидание в гондоле Незнакомки с Чичиковым решено с помощью теней, где дама повысит свой холодный завораживающий голос (ведьма все-таки), станет вдруг огромной и едва не раздавит пищащего итальянца.

Есть еще две роли, которые исполняются в живом плане. Селифан, постоянно сопровождающий барина: незнакомка впрягается в бричку, кусается, а он хлещет непослушного коня Чубарого, и по капле утекает из крепкого мужика живая сила. И Лизавета Воробей восстающая с обеденного стола Собакевича (сакральная тема поедания покойников) - предводительница материализовавшихся купчих. Хотя странно употреблять привычное кукольное понятие "живой план" в связи со спектаклем, где этот прием связан только с мертвой материей.

"Они коловращаются, а за ними мертвецы стоят!" Так и есть. С каждой куклой работают два-три актера, по виду мертвецы - наглядное воплощение ремарки Садур. Режиссер точно следует за драматургом, что всегда залог удачного результата. Раскрашенная под сувенирную игрушку Агафья обернется утопленницей опять же в прямом смысле слова. Ее спина - подернутая тленом кукла во весь рост актрисы. Коловращение - неприятное, сверлящее слово. Но на сцене рязанского театра все именно коловращается. Замечательная установка художника Юлии Ксензовой - подвижная металлическая полусфера. Земной шар, клетка, бричка.

Наверное, самые загадочные сцены у Садур - это смерть помещиков после встречи с Чичиковым. Шадский решает их исключительно средствами театра кукол. Персонажи претерпевают превращение. Окукливаются. Уползают пауки Маниловы, улетел на перепончатых крыльях Плюшкин, зазмеилась Коробочка, Ноздрев от вражеских пуль разлетелся на части и стал мишенью.

А что Чичиков? И сможет ли он сохранить себя, не измениться. Нет, он на минуту станет Гоголем, автором, мучеником. Загнанный своими покупками наверх конструкции, он наденет на себя знакомую усатую остроносую маску, но скоро скинет - душно, неудобно. Сил спуститься уже не останется, оттуда один путь - в утробу матери, к новой жизни.

В финале актеры выходят одетые на русский манер, в белом. Натяжка? Вряд ли. Надежда, что когда-нибудь все страшные превращения закончатся и начнется наконец преображение. Из куколки может выйти прекрасная бабочка. Шадский не захотел закончить свой спектакль о России на беспросветной ноте, четко заданной Садур, он внимательно выслушал героя, но не до конца поверил ему.

Геннадий Шугуров, "Стеклянный зверинец" в Саратове

Геннадий Шугуров поставил "Стеклянный зверинец" Т.Уильямса специально для очень хорошей актрисы Татьяны Кондратьевой. Ее Аманда стала главной героиней и рассказчицей этой сентиментальной трагедии. Именно ее, а не Лауры, хрупкий внутренний мир можно объяснить с помощью образа коллекции прозрачных фигурок. Она боится открыться, начать говорить. Это Аманда будет до начала спектакля тихонько бродить за полиэтиленовым занавесом и быстро задернет его, когда Том начнет спектакль.

Но зрители все равно увидят, что Уингфилды живут в пространстве кукольного домика. На сцене - длинный стол, в центре которого стеклянные игрушки Лауры, обрамленные уходящей куда-то вверх лестницей небоскреба. По ней вряд ли бы удалось пройти даже кукольным двойникам главных героев - такая она узенькая.

Впрочем, к помощи кукол, не имеющих почти никакого портретного сходства с исполнителями, прибегают редко, в основном в сценах непонимания героями друг друга. В спектакле Шугурова есть главное: верная атмосфера с первой до последней минуты и выверенные мизансцены.

Художник Александр Ечеин умело играет масштабами. Вот кукольная мебель, а рядом "человеческих" размеров фотография сбежавшего мужа Аманды и ненавистная для Лауры пишущая машинка. Джим поставил бокал на стол, и тут же его кукла стала ходить около настоящей вазы с фруктами. Актриса Татьяна Бердникова убрала свою куклу Лауру, сама вышла на первый план и завела патефон с пластинками чуть меньше ладони. Так неожиданно персонажи Уильямса становятся и лилипутами, и великанами.

Этот спектакль интересно вспоминать. Как из игрушечного шкафчика достают настоящее платье. Как "перчаточные" дети отыграв свою сцену обессиленно повиснут на руках матери, сидевшей между ними во время их откровенного разговора, хотя автором ее присутствие не предусмотрено.

Как в финале, оставшись одна, Аманда выкатит на сцену игрушечную тележку (впрочем, не игрушечную, просто маленькую) и, словно мамаша Кураж, сделает несколько кругов вокруг стола-сцены. И окажется, что "кукольный" груз ничуть не легче настоящего.

В заключение....

Хочется надеяться, что у читателя из только что прочитанных рецензий-абрисов сложился puzzle современного российского театра кукол. Все самое интересное было представлено на этих страницах. Все выше отрецензированные спектакли небезупречны, но они новы, честны, и являются примером подлинного искусства, а не бесшабашной халтуры, созданной для быстрого заработка, чем сегодня слишком часто грешат как частные, так и государственные театры. Все шестеро режиссеров (и к счастью не только они) не идут на поводу у публики, жаждущей развлечений, а старательно ведут ее за собой, что в современных экономических условиях России весьма рискованно.

Самое удивительное, что Борок и Лохов работали над своими версиями "Гамлета", не подозревая о находках друг друга. Что мистика Гоголя завладела параллельно сразу несколькими умами. И так далее, и так далее… Значит есть нечто важное, волнующее сегодня всех, и интересно, что в решении каких-то вопросов на помощь людям приходят куклы, которые появляются на сцене не только в оправдание специфического вида театрального искусства, но и по объективным, философским причинам.

Главное же, что у настоящего театра кукол есть будущее. Все режиссеры, чьи абрисы вы сейчас могли прочитать, продолжают поиск новых тем, выразительных средств, образного языка. В их планах - "Игроки" Н.В.Гоголя, "Дон Кихот" М.Сервантеса, "Сон в летнюю ночь" В.Шекспира, "Маленькие трагедии" А.С.Пушкина, вариации на тему "Чайки" А.П.Чехова. Лучшая, интеллигентная публика в их городах ждет этих премьер с нетерпением, ведь у них есть серьезный шанс стать событиями культурной жизни России.

© A. Goncharenko

back

top