Михаил Безродный

Тромпетер - так зовут героя поэмы Белого "Дитя-Солнце", а в романе "Петербург" выведен персонаж с похожим именем - Дудкин. Судить о мотивированности первого имени трудно, что же до второго, то, поскольку его носителем манипулирует некто Липпанченко и поскольку система персонажей спроецирована на Ницшеву античность, в Липпанченко усматривают Пана, а в Дудкине его свирель (1).

Как бы то ни было, Дудкин, не желая, чтоб "на нем" играли, убивает Липпанченко, и это заставляет вспомнить "Гамлета" со знаменитым сравнением флейты и человека. В пользу параллели с "Гамлетом" свидетельствует и реплика фантома ("Медного Гостя"), явившегося Дудкину: "Здравствуй, сынок!"

Диалог из "Гамлета" отозвался и в образе флейты-позвоночника (2), а он, в свою очередь, повлиял на метафорику "Века" (3):

Тварь, покуда жизнь хватает,
Донести хребет должна,
И невидимым играет
Позвоночником волна. <…>
Чтобы вырвать век из плена,
Чтобы новый мир начать,
Узловатых дней колена
Нужно флейтою связать. <…>
Но разбит твой позвоночник,
Мой прекрасный жалкий век!

Предназначение флейты - "дней колена ... связать" - аналогично Гамлетову: "Распалась связь времен. Зачем же я связать ее рожден!" (пер. Кронеберга) (4).

Впоследствии Маяковский воспользуется образом хребта / позвоночника века ("Мой стих дойдет через хребты веков"), а Мандельштам заново сведет Гамлета и флейту:

И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме,
И Гете, свищущий на вьющейся тропе,
И Гамлет, мысливший пугливыми шагами,
Считали пульс толпы и верили толпе.
Быть может, прежде губ уже родился шепот

Гамлет назван, а образ флейты возникает из упоминания оперы Моцарта, свиста, губ и иносказательного описания движения пальцев: "пугливыми шагами", "считали пульс".

ПРИМЕЧАНИЯ

1. См.: Mann R. Andrei Bely's Petersburg and the Cult of Dionysus. Lawrens, 1986. P. 33.

2. См.: Правдина И. "Я сегодня буду играть на флейте..." // В мире Маяковского: Сб. ст. М., 1984. Кн. 1. С. 216-217.

3. См.: Brown C. Mandel'stam. Cambridge, 1973. P. 310.

4. См.: Ronen O. An approach to Mandel'stam. Jerusalem, 1983. P. 223.

Частые у позднего Мандельштама словосочетания неясной семантики мотивированы звуковым повтором. Так, оксюморон ягненок гневный ("Улыбнись, ягненок гневный...") возник из сходства "ягнё" и "гне". В перекличке участвуют и иноязычные слова: блуд в словосочетании блуд труда ("Есть блуд труда, и он у нас в крови") восходит к немецкому Blut - кровь (1). Наконец, можно представить себе ситуацию, когда словосочетание без (броской) звуковой переклички являет собою русский перевод иноязычного словосочетания со звуковой перекличкой. А значит, обнаружению этого последнего способен помочь обратный перевод.

При переводе словосочетания век-волкодав на немецкий получится Jahrhundert-Wolfshund (2) - конструкция, скрепленная общим "hund" и, вероятно, предшествовавшая образу век-волкодав. Менее убедительным кажется предположение: "Век потому волкодав, что челоВЕК челоВЕКу ВОЛК" (3).

Ключ к строчкам:

И переулков лающих чулки,
И улиц перекошенных чуланы

ищут в мемуарах Н. Штемпель: "Да, да, и "переулков лающих чулки, и улиц перекошенных чуланы" - Суконовки (Левая и Правая, узкие, кривые), Венецкая, Мало-Чернавская <…> Как не замечала раньше!" (4). Читателя приглашают постоять за спиной у художника и восхититься: похоже! Каковое стояние, однако, не снимает вопроса о происхождении образов.

Понятно, что чулки соединились с переулками благодаря "улк", а чуланы улиц, развивающие тему тесноты, возникли им в pendant и ради хиазма переул / ул[иц] пере. Но, отчего переулки лающие, а улицы перекошенные, если лаять положено собакам, а перекашиваться лицам? Собаки и лица не названы, но подразумеваются - достаточно вспомнить "Из улицы в улицу":

У-
лица
лица
У
Догов
Годов... (5)

А вспомнить это стихотворение побуждает его улично-чулочный финал:

Лысый фонарь сладострастно снимает
С улицы синий чулок (6).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Наблюдение Р. Тименчика (см.: Левинтон Г. Поэтический биллингвизм и межъязыковые влияния // Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979. С. 33).

2. Или, metri causa, наоборот: Wolfshund-Jahrhundert, как в переводах П. Целана, Э. Бёрнера и Р. Дутли.

3. Безродный М. Пиши пропало. СПб., 2003. С. 94.

4. Штемпель Н. Мандельштам в Воронеже. М., 1992. С. 55.

5. Поэзия русского футуризма. СПб., 1999. С. 127.

6. Там же. С. 128.

© Michail Bezrodnyj

back

top