Полина Поберезкина
Славистика на страницах альманаха "Егупец"
Господь бог жив, а Егупец - это город… Шолом-Алейхем
Десять лет назад, в 1995-м, увидел свет первый том альманаха "Єгупець" ("Егупец"; на титульном листе - название на украинском, русском и идиш). Место издания - Киев. Жанр - художественно-публицистический альманах Института иудаики. Языки - украинский и русский. Издано 14 выпусков, готовится 15-й [1].
Егупец #10
В рекордно коротком обращении редколлегии к читателям предлагалось сотрудничество при публикации материалов из семейных архивов, а в аннотации формулировалась цель нового издания - "печатать произведения, отображающие различные аспекты еврейской жизни - вчера, сегодня, завтра" (здесь и далее украинские цитаты даны в моем переводе. - П. П.). Как кажется, "Егупец" появился на пересечении нескольких культурных тенденций начала 1990-х. С одной стороны, возрождение национальной традиции, освободившейся от пут советского государственного антисемитизма, вызвало к жизни целый ряд еврейских периодических изданий [2]. По словам редколлегии, альманах "возник как отклик на ощутимую необходимость в печатном органе, вокруг которого сгруппировались бы творческие силы, тяготевшие к Институту иудаики" (предисловие к 10-му юбилейному выпуску). С другой стороны, превращение Киева в столицу независимого государства требовало переосмысления его культурного статуса, и пока на страницах журнала "Новый круг" развернулась дискуссия "Киев: провинция vs метрополия - проблема гуманитарной среды" [3], новые издания "отрабатывали" мифологические и исторические ипостаси древнего Города. Журнал "Самватас", используя византийское название Киева, манифестировал "преимущественный интерес к Византии, ее истории и культуре, к собственно русско-византийским и украино-византийским связям" и одновременно указывал на способность этого названия "представлять явление неоавангарда, следующего, в то же время, некоей традиции отечественного авангарда" [4]. Альманах "Егупец" напомнил о Киеве шолом-алейхемовских рассказов - Эльдорадо местечкового еврея, "где действительно можно заработать" и "стать миллионщиком" ("О самом городе и говорить нечего - картинка! А люди здешние - ну, прямо золото!" [5]) и где на поверку ничуть не больше счастья и удачи, чем в любом другом населенном пункте.
"Егупец" - киевский альманах не только по месту издания и названию, и опубликованное в первом номере эссе Виктора Малахова "Родина" в какой-то степени является программным: "Земля и небо Святой Земли, ее сквозь дали сияющий блаженный простор - как внятно это для всех нас, грешных, евреев, неевреев и христиан, для всех, кому небезразличны дух и судьба человеческая; в чьем сердце не отзовется нечто родственное при одной мысли о них! <…> Но только Киев - это ведь тоже не просто родина кого-то из нас, а, можно сказать, архетип родины как таковой, пусть не вселенского значения, но далеко глядящий на север и восток обитаемого мира". Альманах "Егупец", в самом начале объявивший, что публикуемые материалы "безусловно представляют интерес не только для еврейского читателя, но и для всех любителей литературы", стал заметным участником киевского культурного процесса, и этим вполне мотивирована специфическая тема нашего обзора - славистика на страницах еврейского издания.
Художественную литературу, представленную в рубриках "Проза" и "Поэзия", с большой степенью условности можно разделить на несколько "гнезд":
- еврейская литература (русские и украинские переводы с идиш и иврита, а также произведения еврейских писателей на русском языке);
- произведения русских и украинских писателей-евреев (оксюморонность данной категории, по-видимому, неизбежна, а география включает, в основном, Украину с заметным перевесом киевлян);
- произведения русскоязычных писателей Израиля;
- еврейская тема в славянских литературах;
- израильская тема в русской и украинской литературах (среди удач отметим подборку "Иерусалимский снег" в № 3).
В числе постоянных авторов - Гелий Аронов, Наум Басовский, Вениамин Блаженный, Вадим Гройсман, Риталий Заславский, Инна Лесовая, Рина Левинзон, Гелий Снегирев, Селим Ялкут. Многие произведения, впервые увидевшие свет на страницах "Егупца", впоследствии вышли в киевском издательстве "Дух і літера" [6].
Отличительной чертой и заслугой альманаха является обилие переводов - не только с еврейского: "Еврейские мелодии" Джорджа Гордона Байрона (пер. В. Богуславской, № 10), Гийом Аполлинер в альтернативных переводах Е. Рашковского (№ 7) и М. Лукаша (№ 8), лирика Райнера Марии Рильке (пер. М. Фишбейна, № 13), стихи Хорхе Луиса Борхеса из сборников 1960-х годов (пер. С. Борщевского, № 14), несомненно, расширят палитру украинской переводной литературы. Переводы с польского составляют отдельную серию: две новеллы Бруно Шульца (пер. М. Яковины и Т. Возняка, № 1), статья Юлиана Тувима "Мы, польские евреи…" (пер. М. Шейнбаума, № 10), проза Януша Корчака (пер. А. Ирванца, № 10, 13), стихи (пер. Л. Череватенко, № 6) и "Непричесанные мысли" (пер. А. Вишняускаса, № 10) Станислава Ежи Леца. Интерес "Егупца" к "многосложному процессу обмена веществ в культуре" проявился и в ряде публикаций, посвященных выдающимся украинским переводчикам: "Выступление на торжественном заседании в Киеве, посвященном 100-летию со дня рождения Максима Рыльского" Бенциона Томера (№ 2), подборка воспоминаний Е. Лившиц, Н. Ушакова, Б. Сермана, П. Утевской, Н. Касаткиной об Александре Дейче "Высокое посредничество" (публ. Е. Дейч, предисл. М. Петровского, № 6), "Письма из Инты" 1956-1958 гг. Григория Кочура, адресованные другу и коллеге Евгению Дробязко и его жене Лии (публ. и примеч. Л. Дробязко, № 10), эпиграммы Мыколы Лукаша (предисл. Л. Череватенко, № 11).
Егупец #12
Художественное наследие ХХ века представлено в рубрике "Наши публикации". Два сонета Леонида Гроссмана - "Сальери" и "Импровизатор" - были написаны во время поездки в Киев в 1936 году и предназначались для цикла "На полях Пушкина". Тексты сохранились в архиве П. Утевской и снабжены при публикации в № 7 ее предисловием.
В статье М. Рашковской "Борис Пастернак и Тарас Шевченко" (№ 14) воспроизводится заметка Пастернака о поэме Шевченко "Мария" по автографу из фонда И. Рахилло в РГАЛИ. Текст датируется мартом 1946 года и, по-видимому, был подготовлен для радио: по словам публикатора, "к сожалению, невозможно с уверенностью сказать, прозвучало ли это выступление в эфире". М. Рашковская прослеживает "целый комплекс взаимосвязанных идей поэта середины 40-х годов", отразившийся в заметке.
Найденная в архиве Леонида Первомайского рукопись книги сатирических и иронических стихов "Дикий Пегас" (1924-1964) подготовлена к печати его внуком С. Пархомовским при участии И. Антроповой. В 12-ом выпуске "Егупца" публикуются эпиграммы, пародии, дружеские послания и иронические стихи из этой книги.
Публицистические заметки, написанные Виктором Некрасовым для выступления на радио в 1983 году, - это отклик на статьи "Гримасы лицемерия" В. Зуева и "Лицо ненависти" В. Коротича. Так же, как "маленькая повесть" "Персональное дело коммуниста Юфы" (все тексты - из фондов ЦГАМЛИ Украины; "Егупец" № 13), они посвящены проблеме антисемитизма в СССР и эмиграции.
Егупец #13
Альманах предлагает также серию републикаций из периодики первых послереволюционных лет, подготовленную М. Рыбаковым. Три статьи из киевской прессы 1918 года - "Киевские настроения", "Вина интеллигенции: (К вопросу о еврейском театре)", "Он" - принадлежат перу Андрея Соболя (вступ. ст. В. Скуратовского, № 7). Когда-то популярный и много издававшийся прозаик, чья жизнь могла бы послужить сюжетом приключенческого романа, оценивал "позорное сегодня" как "дни, когда на смену великому гневу пришло Великое Брюхо".
Сатирические стихи Дон-Аминадо (Аминодава Шполянского), печатавшиеся в киевских газетах с октября 1918 по январь 1919 и не вошедшие в авторские сборники (№ 9), воскрешают город булгаковской "Белой гвардии". И хотя рифма "скрипки - Липки" еще звучит вполне мирно (у Мандельштама она таковой уже не будет), а Петлюра как объект поэтического переживания создает комический эффект, неожиданный лиризм "Города чужих" и "Просьбы к Мадлен" привносит трагическую ноту. Публикация предварена подробной вступительной статьей К. Петровской "Дон-Аминадо, трагический шут".
Продолжают тему "Фельетоны 1918-19 годов" Михаила Кольцова (№ 11). В предисловии, особенно ценном как мнение очевидца и участника уже очень далеких событий, Борис Ефимов пишет: "Кто мог тогда в Киеве предполагать и предвидеть, что все, написанное Кольцовым в восемнадцатом году на страницах киевских газет, послужит через двадцать (!) лет для обвинения его в антисоветской деятельности, шпионаже на службе трех или четырех иностранных разведок и прочих смертных грехах. Однако, именно так и произошло". Вниманию читателя предлагаются следующие тексты: "Юренева (к бенефису)", "Темные залы: (Мысли об экране)", "Литературный дневник" (о "Грубых рассказах" Ефима Зозули), "Никаких двадцать", "Немцы", "Жалость", "Русская сатира и революция".
Публикация "Забытый смех Lolo" (№ 14) посвящена драматургу, поэту, переводчику и фельетонисту Леониду Мунштейну. Помимо сатирических стихов 1918 года, в "Егупце" представлен цикл эпиграмм "Театральные мотивы" из газеты "Рампа и жизнь" за 1909-1910 гг.: в числе адресатов - Нижинский, Орленев, Плевицкая, и даже Блок и Бунин.
В № 2 помещен цикл очерков Исаака Бабеля: "Одесса", "Битые", "Эвакуированные", "Заведеньице", "Слепые", "Вечер", публиковавшиеся в периодике 1917-1918 гг. под псевдонимом Баб-Эль, и "Ее день" - в 1920 под псевдонимом К. Лютов. Бабель вообще один из любимых героев "Егупца": ему посвящены и три критических материала. Статья М. Соколянского "Общие корни: Владимир Жаботинский и Исаак Бабель" (№ 10) - скорее свидетельство признанного одесского патриотизма, чем генеалогическая или типологическая мотивация сопоставления. Й. Петровский в статье "Одиссей среди кентавров" (№ 9) исследует противостояние еврейства и казачества в "Конармии": по его мнению, Бабель "радикально переиначивает собственный жизненный опыт и живые наблюдения, отразившиеся в "Дневнике" 1920 года". В статье "Исаак Вавилонский: (Язык и миф "Одесских рассказов")" в № 13 тот же автор, восстанавливая внутреннюю форму фамилии писателя, рассматривает язык бабелевской Одессы, с его украинизмами, идишизмами, гебраизмами, как "смеховой аналог вавилонского праязыка". Выхолощенный новояз, пришедший на смену сочным диалектам, убивает "слово", а значит, и "человечество".
Одесская тема альманаха развивается в подробной статье Н. Панасенко "Чуковский в Одессе" (№ 11), уточняющей адреса Корнея Чуковского, содержащей генеалогический экскурс и анализирующей историю создания повести "Секрет". 140 ссылок, в том числе на архивные и справочные источники второй половины XIX - начала XX века, демонстрируют ценность собранного фактического материала.
Воспоминания одного из героев статьи Н. Панасенко - Александра Вознесенского (Бродского) - опубликованы в № 2 и 4. Это главы из книги "Начало века. Книга ночей": "Маруся Воронова", "Семен Юшкевич", "Илья Сац" и два автобиографических очерка (публикацию материала из архива А. Дейча подготовила Е. Дейч).
Мемуарный цикл Мирона Петровского, отличающийся острой публицистичностью, переносит нас во времена более близкие. "Лиля (Из дневника 1978 года)" (№ 3) - воспоминания о встрече с Лилей Брик летом 1974-го в Переделкине, нелицеприятные размышления о маяковедении 70-х и история одной знаменитой фразы. Формула "Маяковский был и остается лучшим, талантливым поэтом нашей Советской эпохи", напечатанная в 1935 году в "Правде", своим истоком имеет письмо Брик Сталину с просьбой помочь сохранить память о поэте. "Урок в канун юбилея" (№ 4) - о посещении Самуила Маршака в ноябре 1962, перед его 75-летием. В статье "Шум и ярость Аркадия Белинкова: (Опыт комментария к одной автобиографии)" (№ 5) публикуется автобиография, написанная Белинковым в апреле 1961 года для вступления в Союз писателей. "Стилистика этого "документа", - отмечает М. Петровский, - не менее дерзостна, чем его прямые смыслы. Вместо положенной смиренной канцелярщины предъявлено, по сути, художественное произведение, быть может - стихотворение в прозе". Воспоминания Натальи Белинковой-Яблоковой "Учителя и ученик" в № 9 в какой-то мере развивают данный сюжет. Цикл самостоятельных новелл об учителях - "Виктор Шкловский", "Ю. Г. Оксман", "Корней Чуковский", "Илья Сельвинский", "С. Я. Маршак", "С. М. Бонди" - скреплен точкой зрения ученика, Аркадия Белинкова.
"Жизнь Шарлотты Варшавер, рассказанная ею самою" (запись И. Антроповой, подгот. текста Г. Аронова, № 6) начинает публикацию устных воспоминаний людей старшего поколения. Перед читателем разворачивается панорама киевской и московской театральной жизни 1920-х - 1940-х годов, увиденная глазами жены драматурга Александра Корнейчука.
Меньший интерес, на наш взгляд, вызывают перепечатки из зарубежных изданий: глава о Василии Розанове из мемуарной книги Аарона Штейнберга "Друзья моих ранних лет", вышедшей в Париже в 1991 (публ. Ж. Нива, № 4), очерк Бориса Зайцева "С. С. Юшкевич (1869-1927)" из "Современных записок" за 1927 год (предисл. Е. Дейч, № 9), "Воспоминания о друзьях" Юрия Вудки (№ 4), посвященные Евгену Сверстюку и Степану Сапеляку и опубликованные в мюнхенском сборнике 1983 года "Островки приязні. Збірник спогадів і статей про українсько-жидівські стосунки", и др. К данным материалам примыкает и выступление Ш. Маркиша "Вячеслав Иванов и еврейство" на коллоквиуме памяти Вячеслава Иванова в Женевском университете в 1982 году (№ 13).
Отдельного упоминания заслуживает совсем не обязательная для художественно-публицистического альманаха рубрика "Эпистолярия", раскрывающая веер поистине уникальных свидетельств эпохи. 32 письма Корнея Чуковского Самуилу Маршаку с 1930 по 1963 год (подгот. текста, вступ. заметка и коммент. М. Петровского, № 12) - все уцелевшие, по словам публикатора, - воспроизведены по фото- и ксерокопиям из архива Чуковского. Не вошли в публикацию несколько поздравительных открыток и телеграмм, а письма 1920-х годов, по-видимому, утеряны. "Два неизвестных письма И. Эренбурга" конца 1956 - начала 1957 года (№ 4) адресованы киевскому редактору Асте Пеккер в ответ на присланные ею стихи (к сожалению, не воспроизведенные публикаторами). "Девять писем художнику Абраму Балазовскому" Абрама Эфроса (№ 5) принадлежат военному времени, зато напечатанное в том же томе письмо Ефима Лойцкера Юрию Смоличу о новелле "Человек из ресторана" (публ. А. Подопригоры) хранит следы сталинской борьбы против космополитизма. О "Письмах из Инты" Григория Кочура (№ 10) уже говорилось; переписка Саула Борового и Юлиана Оксмана (публ. В. Абросимовой, предисл. М. Соколянского, коммент. В. Абросимовой и М. Соколянского; № 11) охватывает более 15 лет - с 1953 по 1970. 70-е - начало 80-х представлены письмами Николая Дубова Льву Разгону (публ., вступ. заметка и коммент. М. Петровского, № 13), свидетельствующими об огромной эрудиции и незаурядном литературно-критическом таланте Дубова. Пожалуй, ко всем публикациям рубрики применимы слова М. Соколянского: "Письма прежде всего отражают биографические перипетии каждого из эпистолярных собеседников. Впрочем, их содержательность определяется не только этим: через собственную жизнь корреспондентов входит в переписку их время, в высшей степени сложное и драматичное".
Егупец #14
Наконец, еще один материал, помещенный в рубрике "Искусство", но имеющий непосредственное отношение к литературе, - обстоятельный обзор Я. Бердичевского "Еврейские книжники: (Из истории людей и экслибрисов)" (№ 13, 14). "Исторический срез работы равен двум векам - девятнадцатому и двадцатому <…>. Из совершенно необъятного моря книжных собраний российских евреев отобрано около 500"; воспроизведены около 150 экслибрисов. В числе героев - В. Инбер, М. Фроман, Н. Лернер, Э. Голлербах, С. Алянский, В. Лидин, С. Парнок, А. Волынский; разумеется, упомянута и "Пушкиниана" автора статьи, ставшая основой Музея А. С. Пушкина в Киеве.
Альманах "Егупец" продолжает развиваться: увеличился объем издания, расширяется круг авторов, растет уровень подготовки публикаций. Определились основные литературные, художественные, исторические темы и интересы: в области славистики внимание редакционной коллегии приковано к ХХ веку, преимущественно советскому периоду. Возникший и существующий на перекрестке городского и национального, альманах, по сути, стал международным.
© P. Poberezkina
|
TSQ 34
Toronto Slavic Annual 2003
Arkadii Shteinvberg. The second way
Roman Timenchik. Anna Akhmatova in 60s
Le Studio Franco-Russe
back
