Ю.Борев. "Исторические идеалы и смыслы бытия человека и человечества, формируемые культурой" -М.: Независимая Академия эстетики и свободных искусств, 2006.

О том, что рано или поздно человечество ожидает глубокий кризис, культура предупреждает его с завидной регулярностью. Если вы будете делать то-то и то-то, - во все века говорили разные Сократы, - настанет совсем не то, чего вы ожидаете. Прекратите воевать. Займитесь духовным преобразованием общества. Не лгите, не крадите, не лезьте в чужие дела и не желайте ничего чужого, возделывайте свой сад, воспитывайте детей и думайте о приятном, то есть о своей душе, которая даётся один раз и пронести её через жизнь надо так, чтобы потом не было мучительно стыдно перед Богом. Но люди предлагали Сократам принять цикуту, а сами продолжали заниматься своими делами. Результаты оказывались более чем плачевными. Каждый раз, повисая на волоске, человечество вопияло к культуре, и та выдавала ему некоторый идеал, стремясь к которому, возможно выжить. Иллюзия становилась сильнее всего другого.

Юрий Борев перечисляет перечень "возвышающих обманов" прошлых веков: "Культура каждой эпохи выдвигает свою концепцию мира и личности, даёт парадигму (формулу бытия человечества: идеалы, цели и смыслы бытия, путь - дао). Жизнь эпохи определяется этой парадигмой. Рассматривать историческое развитие следует не только по формациям, определяемым экономикой, но и по эпохам, определяемым культурой" (с. 10). Парадигм получается двенадцать. В древнейшей эпохе человек понимался как боец с неблагоприятными условиями жизни, нацеленный на выживание и продолжение рода. Античная эпоха трактовала человека как героя и защитника отечества, Средневековье - как грешника, ориентированного на идеал святости и жизнь горнюю. Возрождение увидело в нём титана, свободного в своих действиях, барокко - экзальтированного мученика, изверившегося в ценности жизни, или, напротив, утонченного ценителя её прелестей, нередко циничного. Эпоха классицизма предложила идеал вассала, подчинённого надличностным, королевским или государственным, интересам, а парадигма Просвещения предложила как руководство к действию воплощённое здравомыслие, идею относительности всего существующего вообще и себя самого в частности. Тут же на смену пришёл сентиментализм , педалировавший эмоциональность, чуткость, способность жить сердцем, которое умнее ума. Романтизм добавил, что человек стоит всей вселенной, а тотальная неустроенность бытия заставляет его бороться с бессмертным злом. Реализм призвал к спокойствию, заговорил о сути мира, сосредоточенной в личности, и логически вывел возможность изменения мироздания через изменение каждого. Социалистический реализм решил разрушить мир насилья - насильем, при этом подчиняя личность государству. Модернизм и постмодернизм предложили понимать человека как принципиально одинокое существо, экзистенциально не подчиняемое ничему, в том числе и самому себе, а уж внешнему миру и подавно (тем более, что последний непознаваем). Восточная парадигма мышления предлагала развитие не в интенсивной, а в экстенсивной форме, однако при этом не миновала всех метаний, к которым склонен Запад.

Разумеется, каждая из парадигм, развиваясь, обнаруживала недостаточность идеала и его неспособность охватить все особенности развития человека, все его черты и свойства. Во все века находились те, кто отказывался или был физически неспособен жить в ногу со временем; формула бытия ветшала, но всякий раз находилась новая.

А что у нас? Ни-че-го: "наступившая после окончания холодной войны новая эпоха впервые в истории человечества не имеет никакой формулы бытия. Образовалась мировоззренческая чёрная дыра. Поэтому во всём мире у властей сегодня нет стратегии, есть только прагматические решения назревающих проблем" (с. 16-17).

Не впадая в пессимизм и не провозвещая грядущее царство хаоса, Ю. Борев предлагает подумать о возможной формулировке парадигмы нашего времени. Его мировоззренческая установка проста: человек не может существовать без идеала. "Тьмы низких истин" явно недостаточно для того, чтобы обеспечить нашу жизнь смыслом. А культура, столь долго вырабатывавшая смыслы, в наши дни, кажется, устала. "Культура впервые не выполняет одну из своих высших миссий. Это месть культуры за превращение её в товар массового потребления и за господство суррогатов" (с. 21).

Что ж: если музы молчат, а разговор пушек чреват совсем уж глобальной катастрофой, можно обратиться к идеям, предложенным государственностью. Ведь она, в конце концов, тоже продукт, выработанный культурой, и может статься, что через неё смысл эпохи всё-таки скажется. Государственность сегодня предлагает некоторый социальный механизм, в просторечии именуемый "глобализацией". Её позитивные черты в том, что 1) любой человек объявляется высшей ценностью мира и пользуется благами общечеловеческой солидарности ("права человека"); 2) инициативная демократия должна сочетаться с умеренной и подконтрольной обществу единой государственной волей; 3) предлагается соединение положительных свойств капитализма и социализма (на практике осуществляемое в скандинавских странах и в Китае), т. е. социальная, геокультурная и геополитическая конвергенция; 4) формулируется необходимость отказа от государственного эгоизма. Негативные проявления глобализации в опасности тотальной власти западного "золотого миллиарда", неоколониализме, подавлении национальных форм и нивелировке культур.

Обсуждению баланса "плюсов" и "минусов" в основном и посвящён Десятый выпуск "Академических тетрадей". Может ли данная идеологема претендовать на статус общечеловеческого идеала? Способна ли она на какое-то время сплотить человечество и придать его существованию главный смысл? Об этом спорят с Боревым его собеседники: Л. Столович, Б. Ломакин, М. Стафетская, Т. Балашова, М. Гиршман, А. Рогов, Н. Петраков, Б. Егоров, Е. Кудинова-Сиимес, Д. Дайнеко, Е. Челышев, П. Николаев, В. Шкунденков, Л. Магазаник, А. Марков, П. Спиваковский,В. Микушевич, В. Селицкий, О. Стефанов, А. Ковылкин, А. Глезер, Ли Синьмей, Т. Григорьева, Л. Бежин, И. Афанасьев, Е. Зейферт, И. Ильин, С. Семёнова, А. Дайнеко, Б. Режабек, А. Раскин, М. Чегодаева, С. Прожогина, М. Шутыч, В. Страда, В. Ванслов, Е. Богатырёва.

Заметно, что, предлагая столь многим людям подумать вместе с ним буквально "о смысле жизни", автор идеи непосредственно реализует метафоры об истине, рождающейся в спорах и о культуре, которая есть сама по себе диалог. Книга строится как чередование вопросов и ответов, тезисов и антитезисов. Например, М. Стафетская говорит об утопизме, поскольку "глобализация в западном мире идёт под управлением могущественных и безнравственных корпораций, которые борются между собой за передел мира… Они ведут глобальный грабёж, аналогичный тому, который был описан русскими мыслителями и имел место после революции 1917 г… Главный составляющий элемент современной парадигмы, предлагаемой Ю. Боревым, - единение человечества, единство в многообразии - крайне романтичен и утопичен. При трезвом и не замутнённом романтическими идеалами взгляде на мир можно убедиться, насколько мировое сообщество далеко от единства" (с. 33-34). На что Бореев отвечает: "…Я выдаю желаемое за парадигму, т. е. не за действительное, а за желаемое. Парадигма во все эпохи расходилась с действительностью и формулировала идеальную (желаемую! даже недостижимую!) цель, к которой должна была стремиться реальность… Однако в этом и состоит предназначение парадигмы - ставить трудно достижимые цели и побуждать общество идти к этим целям" (с. 34).

М. Чегодаева считает, что сам прагматизм современного человечества является непреодолимым препятствием к формированию какого бы то ни было объединяющего идеала: ведь склонность к его образованию предполагает допущение приоритета "мечты" над "реальностью". "Ныне происходит "отречение и от всего божественного, что присуще человеку. Такое понятие, как Бог, вообще отсутствует - религиозные учения фигурируют лишь как "механизмы и итоги процесса цивилизации", одна из форм "обуздания" естественной природы человека, наряду с моральными нормами и табу. В нашей "компьютеризированной" жизни для Бога не осталось места. Прагматическое знание отторгает себя от веры - оно подминает её под себя, заменяет веру собой. О "победе" прагматизма над верой заявляют постулаты материалистической философии - ниспровержение идеализма как ложного представления о мире и утверждение материализма как единственно правильного взгляда на природу вещей" (с. 140-141). Борев отвечает: "Невозможно подменить дао (путь), идеалы, цели, смыслы бытия человека и человечества, казалось бы, простой и внятной идеей - Бог даёт людям парадигму. Другими словами, путь, цели, смыслы и идеалы бытия человека и человечества предопределены Богом… Если действия человека - свободные действия, не обусловленные волей Бога, то парадигма эпохи может быть продуктом человеческих мыслей и действий и не может быть предопределённостью, продиктованной Богом" (с. 142).

Главное отличие современной парадигмы от предыдущих можно представить себе так. Она не является стихийно, в едином и единственном лоне культуры, чтобы потом быть сформулированной людьми, но провозглашается, навязывается "сверху". Причём провозглашение осуществляется "инстанциями", государством в целях, далёких от традиционных для культуры. Секрет Полишинеля - глобализация есть ответ Европы (Объединённой Европы) на агрессивную политику США. Их претензии на мировое господство стали к началу XXI века уж больно очевидными, понадобился противовес - прежде всего политический. Все сегодня ещё более, чем обычно, не до культуры, а уж России с её глубочайшими духовными традициями, воспеваемыми сегодня всеми, кто хоть раз слышал слово "Достоевский" - тем более. "Из России выдавливаются (прежде всего экономически) люди культуры (по опубликованным данным - свыше 700 тыс. за последние годы). Материальная необеспеченность деятелей науки и искусства героически переносилась в годы войны, но трудно переносима сегодня на фоне процветания ничего не создавших отечественных миллиардеров" (с. 21). К этому можно лишь добавить, что подобное происходит во всём мире - просто там, по разным местным причинам, иначе воспринимается.

На этом фоне призыв к учёным, художникам, поэтам всех стран "объединяйтесь!" (а ведь именно это - первое следствие актуализации парадигмы) звучит весьма неоднозначно. Это что, насмешка? Издевательство?.. Как в старой песенке Новеллы Матвеевой: "Живыми сгорать, //От ран умирать, // Эпохи таскать на спинах, //До дна исчерпать // Моря в котловинах, // Небо подпирать"! Там ещё и концовка замечательная: "Потом улыбнутся // И скажут потом: // Так вымойте блюдце // За нашим котом!".

Ситуация же, однако, такова, что если возвышающий обман обретён не будет, то никакое количество истин не сможет обеспечить человечество смыслом существования. И искать его придётся - особенно интенсивно в случае, если мерный ход глобализации покажет её с той самой указанной негативной стороны, а позитивная по дороге исчезнет: собачка во время пути может как подрасти, так и уменьшиться. Плохо станет всем. Нам, деятелям культуры, - ещё хуже, чем теперь. Недаром Ю. Борев на скептические реплики М. Стафетской от души отвечает: "То ли ещё будет!".

© V. Kalmykova

back

top