Юлия Каскина
Сказка М.Горького и новелла Л. Пиранделло,
или разные способы решать проблемы.
Жанровое своеобразие "Сказок об Италии" рассматривалось не однажды. Об этом писали К.Д.Муратова,[1] Л.П.Быковцева,[2] Л.А.Спиридонова,[3] комментаторы 12-го тома[4]. Как правило, отмечались социальный пафос и реальная основа большинства из них.
Мы же обратимся к этому вопросу (горьковского своеобразия) на примере одной (18-ой) сказки, сравнивая ее с новеллой итальянского современника Горького, нобелевского лауреата Луиджи Пиранделло. Любопытно, что даже время их написания сопоставимо: Горький писал "Сказки" в 1906-12 годах, новелла "Живая и мертвая" написана в 1910г.
Напомним сюжет 18-ой сказки. Несправедливо обвиненная свекровью в измене мужу, уехавшему на заработки в Америку, Эмилия Бракко, убивает свекровь и попадает в тюрьму. Ее односельчанин Донато Гварначья, узнав об измене жены с его отцом, возвращается из-за океана и убивает обоих. Его оправдали и "приветствовали как человека, строго следовавшего старым народным традициям кровавой мести за оскорбленную честь"[5].
И вот эти два человека полюбили друг друга: "их слава была не той славою, которая вызывает уважение людей, - убийца все-таки убийца, он может удивить, но и только, его можно оправдать, но -как полюбить? … Никому в Синеркии не показалось странным, что эти люди, отмеченные роком, подружились и решили украсить друг другу изломанную жизнь".(с.113) Но тут подстрекаемая "людьми" /так у Горького - Ю.К./ мать Эмилии воспротивилась этой любви и совершила покушение на Донато.
К.Д.Муратова говорит о локально-реалистической основе горьковских "сказок". В частности, "сюжетом 18-ой "сказки", рисующей представления итальянцев-южан о браке и семейной жизни, - пишет она, - послужил нашумевший судебный процесс о кровавой истории, происшедшей в Аввелино в Кампанье, о котором, как о типичном явлении юга Италии, говорилось в статье Г.Христиана, опубликованной в редактируемом Горьким "Современнике"."[6]
В примечании читаем также: "В рассказе Горького 3 убийства, но это не искусственное нагромождение. В действительности кровавая история имела свое продолжение. Под воздействием односельчан вернувшийся муж убил выздоровевшего итальянца. Горький ограничился лишь частью этой истории".[7]
Муратова упоминает статью итальянского литературоведа В.Джусти "Максим Горький и Италия", в которой тот упрекает Горького, что "итальянцы в "сказках" скорее символы, чем реальные люди". Джусти говорит, что ""сказки" Горького далеки от настоящей Италии".[8]
Нам представляется, что люди 18-ой сказки реальны, но их поведение может быть действительно символично отражает традиционное представление о горячем темпераментном и порой жестоком нраве итальянцев.
Анализируя сказку, можно увидеть, что поступки главных героев скорее диктуются внешним воздействием окружающих, нежели их внутренним состоянием. "Люди говорят" - типичная форма выражения этой особенности.
Новелла Пиранделло <так и хочется назвать ее сказкой, потому что со счастливым концом и потому что в ней есть "намек - добрым молодцам урок"> о судьбе дядюшки Нино Мо и его двух женах - живой и мертвой.
Три года назад Филиппа поехала в Тунис к умирающей матери, корабль потерпел крушение. Ее подобрал русский пароход, но по пути в Америку она сошла с ума и 2 года 8 месяцев сидела в сумасшедшем доме в Нью-Йорке. А потом выздоровела и вернулась.
В это время дядюшка Ни женился на ее младшей сестре Розе, подумав, что лучше нее никто не будет заботиться о малыше. Сестры любили друг друга. Филиппа заменила ей их рано умершую родную мать и после своей свадьбы взяла к себе в дом. Ко времени возвращения старшей сестры Роза была беременна на 4-ом месяце.
Как же решается эта щекотливая ситуация? Читатель и сопровождающая героев любопытная толпа (то, что у Горького авторитетно называется "люди говорят") невольно ждут, что сейчас начнутся, как у нас выражаются, "итальянские" страсти - с кровью, местью, разборками. Но ничего подобного не происходит. Оказывается, возможно решение проблемы мирным путем.
Обратимся к характерам и мировоззрению главных героев. О д. Ни уже на 2-ой странице мы узнаем: "Он провел в плаваньях всю жизнь, глубоко верил в промысел Божий, смиренно переносил все превратности судьбы, и крики толпы всегда возмущали его".[9]
Он, конечно, с трудом, как и всякий нормальный человек, переживает сложившуюся ситуацию. Он приходит в бешенство, "яростно" трясет одного из матросов. Его состояние описано так: "затрясся от ярости", "не помня себя от стыда и горя", "что-то оборвалось у него внутри". К толпе он относится скорее с презрением, не желает никого слушать и ни с кем объясняться.
Характеры всех троих очень емко обрисованы сквозь призму восприятия посторонних. "Любопытство было особенно возбуждено потому, что все знали безупречную честность, крайнюю богобоязненность, примерное поведение дядюшки Нино Мо и обеих сестер." (С.386)
Итак, д.Ни с сестрами сняли лачужку на самом краю селения, и поочередно туда уходила то беременная Роза, то Филиппа с мальчиком, когда муж на пару дней возвращался из плавания.
Здесь очень интересна реакция окружающих: "И тут вся округа поняла, что Розу жалеть нечего - никто ее не обижал./Ей первой выпало уйти вначале.-Ю.К./ Все пришли в ярость. Возмущала разумная простота этого решения. /Первая реакция толпы. Здесь и далее подчеркнуто мною.-Ю.К./ Правда, сперва открытие ошеломило всех, потом - рассмешило. Но, посмеявшись, все возмутились. /По нарастающей, как видим.-Ю.К./ В глубине души никто не мог отрицать, что лучше не придумаешь - ведь ни одна не обманывала, ни одна не виновата, обе законные его жены перед Богом и перед людьми. Особенно раздражало полное спокойствие, согласие, глубокое смирение набожных сестер. Они не ревнуют, не завидуют." (С.388) По словам апостола Павла - все это и есть проявления истинной любви.[10]
Дальнейший ход рассуждений заинтересованных и глубоко задетых за живое (сами-то они не таковы - не склонны прощать, смиряться, преодолевать искушения без потасовок) односельчан следующий: "Понятно, Розе ревновать нечего; она сестре всем обязана, и потом, как ни говори, она все-таки завладела чужим мужем. Вот Филиппа - другое дело. Хотя и Филиппе обижаться не на что, Роза ее не обманывала и ни в чем перед ней не провинилась. Так как же тогда? Значит, обе они соблюдали святость брака, обе верны своему долгу по отношению к хозяину, кормильцу.
Да, тут ничего не скажешь. Все честь по чести… А, все-таки, хоть и честно, хоть и мирно они порешили - что-то тут не так".(С.388)
К нему пристают "доброжелатели", донимает "начальство" - маклеры, торговцы, лавочники, вызывает мировой судья. Дядюшка Ни как умеет отмахивается от докучливых односельчан.
В мэрии, куда он приходит каждые пять месяцев регистрировать ребенка, реакция собеседника тоже развивается по нарастающей. Чиновник сначала "удивленно уставился" на него, потом "вскипел": "А кто вы такой будете? Султан? Паша? Может быть - бей? Кто вы такой, интересно знать? Надо было раньше думать, черт вас дери, а не морочить мне голову!" (С.389) И наконец "рассвирепел": "Бог! Бог! Бог! Все Бог да Бог! Умер кто - Бог взял! Не умер - Бог помиловал! Ребенок родился - Бог послал! 2 жены завел - тоже Бог! Да хватит вам все на Бога валить! Черт вас дери, приходите хотя бы раз в 9 месяцев. Я вам всех запишу как следует, все будут законные!"(С.389)
Заключительные слова новеллы: "И каждые 5 месяцев он выполнял свой долг, твердо веря, что такова воля Божья".(С.389)
Как видим, у Пиранделло поведение героев диктуется скорее их внутренним состоянием. Они способны следовать собственным убеждениям, даже если это расходится с общепринятыми нормами поведения. Для них следование воли Божьей важнее внешнего воздействия толпы, требующей в данной жизненной ситуации прямо противоположной агрессивной реакции.
Реалистическая основа новеллы Пиранделло нами точно не установлена. Случившееся с дядюшкой Ни действительно могло произойти, но вряд ли попало бы (за отсутствием состава преступления) на страницы газет.
Эти две истории связывает единая тематика - семья, проблема семейных отношений. Но способы, которыми решаются возникшие конфликты, радикально противоположны. Да и сами конфликты носят совершенно разный характер и возникают на разной почве. Тут скорее речь может идти не о сопоставлении, а о противопоставлении сюжетов и героев.
И, если бы представления об итальянцах сложились лишь на основе "Сказок об Италии" Горького, хочется, опираясь на талантливого итальянского писателя, реабилитировать итальянцев. Ведь К.Муратова пишет, например, что 18-ая сказка рисует "представления итальянцев-южан о браке и семейной чести". Но оказывается семейную честь можно защищать и по-другому, не прибегая к убийству.
В горьковской сказке у Эмилии Бракко все началось с наговора свекрови. В семье Донато Гварначья с обнаружения матерью греховной связи между его отцом и его женой. Горький в обоих случаях отмечает подстрекательство дьявола: "Вы знаете, что больше всех в мире страдают завистью дьявол и старуха" (С.110) и второй раз: "Вы видите: опять старуха и дьявол - вместе!" (С.111)
У Пиранделло сюжет завязывается в общем-то благодаря случаю - жена, пропавшая без вести 3 года назад, вдруг вернулась. А жизнь шла своим чередом. И д.Ни нечаянно и не по своей воле оказался двоеженцем. Но сохраняя спокойствие, он во всем старается увидеть волю Божью.
Обратим внимание на речь героев обоих повествований, отражающую противоположные черты их характеров. Так, Эмилия произносит всего несколько фраз. 1." Лучше быть убийцей, чем слыть за бесстыдную, когда честна," - говорит она карабинерам после совершенного ею убийства свекрови. (С.110)
2." Если вернется мой муж, он убьет меня, ибо теперь ведь я действительно в мыслях изменила ему," - произносит она после первых поцелуев с Донато. (С.114)
3.В ответ на упреки матери дочь заплакала, говоря: "Весь мир для людей, но для чего же люди, если они не сами для себя?.." (С.114)
Лишь тремя фразами ограничивается и словесный портрет Филиппы.
1."Ну, не реви! Тебе вредно! Вот, вот так, молодец! Чего тут плакать? Все в руках Божьих. Все хорошо будет. Ну, не реви, не реви, не реви ты! Все устроится. Бог не оставит," - утешает она плачущую Розу по дороге домой. (С.386)
2."Потом оборачивалась и кричала то одному, то другому: - Ну, что тут такого? Видите - не подрались, не поругались, все у нас тихо. Мы люди мирные," - обращается она к сопровождающей их толпе любопытных. (С.386)
3.И уже придя домой, с порога собственного жилища не желающей расходится толпе: "Опять уставились! Что стоите? Посмотрели, посмеялись - и ладно. Мы в своих делах сами разберемся. Шли бы лучше домой." (С.386)
Мужские речи не менее лаконичны и выразительны. Донато говорит жене, заряжая ружье: "Я поступаю так, как требует справедливость и как ты должна бы поступить со мною, если б виновен был я…" (С.113)
На суде он защищался, по словам Горького, "с мрачной энергией, с грубым красноречием примитивной души": "Я беру женщину, чтоб иметь от ее и моей любви ребенка, в котором должны жить мы оба, она и я! Когда любишь - нет отца, нет матери, есть только любовь, - да живет она вечно! А те, кто грязнит ее, женщины и мужчины, да будут прокляты проклятием бесплодия, болезней страшных и мучительной смерти…" (С.113)
Дядюшка Ни не произносит длинных речей. Он пресекает любопытных: "Не ваше дело!" (С.387) Сдержанно отвечает донимающему его "начальству": "Всяк по-своему живет, синьор. Это дела семейные. В таких делах один Бог судья." (С.387)
На сообщение судьи, что двоеженство преследуется законом д.Нино возразил, что "в бумагах сказано, что первая жена умерла и по закону у него только одна жена, Роза." "А превыше закона человеческого, - заключил он, - есть закон Божеский, и я из него не выходил." (С.388) "А что же мне делать, если на то воля Божья? - последние его фразы в новелле. - Это уж от меня не зависит. Вы делайте, как вам будет угодно. Я свой долг выполнил. Честь имею." (С.389)
Итак, оба произведения посвящены теме семьи и брака, написаны в одно время. Полагаем, они имеют реальную основу. Характеры главных героев противоположны, что частично отражено в их речи.
Герои Горького горделивы, красивы, здоровы, велеречивы. О "красавице" Эмилии, например, сказано: "здоровая, ловкая работница, она обладала прекрасным голосом и веселым характером" (С.109). Они с убеждением говорят митинговые речи, задают риторические вопросы, смело утверждают и проклинают.
Герои Пиранделло смиренны, не отличаются внешней привлекательностью( как у Горького) - д.Ни "…прищурив - как всегда - левый глаз. Этот глаз был косой." (С.383) Филиппа - "Она была выше его на голову - длинная, худая, лицо у нее было смуглое, суровое, она всем походила на мужчину - жестами, голосом и походкой", (С.385) немногословны.
Противоположное мироощущение героев выражено и в том контексте, в котором они употребляют имя Божье. Так, Серафина Амато (мать Эмили), нанеся страшные удары топором возлюбленному дочери, "вращая безумными, полными страха глазами", говорит: "Нет, нет, я верю в Бога, он умрет этот человек. Ведь я нанесла очень тяжкие раны, это чувствовали руки мои, и - Бог справедлив - этот человек должен умереть!.." (С.116) Дядюшка Нино отвечает судье: "А превыше закона человеческого есть закон Божеский, и я из него не выходил." (С.388)
Следствием решения конфликтов в "сказке" Горького является разрушение жизни - серия убийств близкими родственниками друг друга. А в новелле Пиранделло - созидание ее - рождение детей д.Нино через каждые 5 месяцев.
Сказка Горького скорее пугает: кровь, убийства. В ней живут и действуют жестокие, горделивые, примитивные люди, царствует любовь-страсть и смерть. "Сказка" Л.Пиранделло удивляет и радует. В ней царят мир, Бог, смирение, истинная любовь и истинная человечность. Их можно было бы назвать "страшная история" и "удивительная история".
В заключение скажем, что критики сравнивали героев Горького и Пиранделло с героями фильмов итальянских режиссеров, творивших позже них. "Когда русские зрители увидели итальянцев в фильмах неореалистов ("Крыша" де Сика, "2 гроша надежды" Кастеллани и др.), они встретились с ними как с давними знакомцами, воскресившими в памяти итальянцев Горького," - пишет К.Муратова.[11] С.Бушуева видит "глубинную" близость Пиранделло и Феллини в "пугающей и прекрасной близости реального и ирреального, земли и неба."[12] По ее мнению, их роднит гуманистический пафос и умение увидеть за внешней оболочкой образ подлинной жизни.
То, что связывает Горького и Пиранделло - двух великих писателей и названных режиссеров - это, несомненно, любовь к итальянскому народу, народу, который каждый из них столь по-разному воспринимает и изображает. Однако без любого из них яркая палитра красок, рисующих Италию в нашем представлении, была бы не полной.
Примечания
© Iu. Kaskina
| 
TSQ 34
Toronto Slavic Annual 2003
Arkadii Shteinvberg. The second way
Roman Timenchik. Anna Akhmatova in 60s
Le Studio Franco-Russe
back
