Cусанна Черноброва

Из книги " ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА"

To: squirrel@nowhere.com

December 13, 2004. 7.15 pm.

Вот такое письмо oт провайдера я сегодня получила, а ты?

from provider @nowhere.com:

Hi, author!

Happy Christmas and Hanukkah!

Happy New Year! We are happy to inform you that you are still a member of the community www.virtual.nowhere.com

You must login and verify Your password.

You must verify Your virtuality. We have a very good test now, how to check up your virtuality. You must verify your log in and please send us two photos without shadow.

The photos must be done between 10 a.m ahd 7 p.m.

Sincerely yours, President of the Community www.virtual.nowhere. com.

The deadline is December 31, 2004. If you became a real person and now live in reality, then we regret to inform you that you can't stay in our community.

Ну, с тенью то у меня все в порядке. Я как не отбрасывала ее последние 5 лет, так и не отбрасываю.

Посылаю вид с Масличной горы.

a t t a c h m e n t N1

НОВОГОДНЕЕ
Облака в небесах - очертания башен, карет,
Это снег прошлогодний, овраги, сугробы, руины,
Облака над заливом застыли на тысячи лет,
Обнимаясь, как будто они города-побратимы.
На застолье родительском пусто, не слышно людей,
Словно ангел витающий их тишиной поминает,
Где-то комната есть, куда много набилось гостей,
Хлещет елочный дождь, шоколадная пыль оседает.
С Новым Годом тебя!
Помнишь, Старый без книг и друзей
Мы встречали однажды, ненастье
Все светила сметает с огромных еловых ветвей,
И осколки летят, это солнце разбилось на счастье.

a t t a c h m e n t N 2

To: squirrel@nowhere.com

January 1, 2005. 7.15 pm.

Удивительно, что самый прагматичный предмет на свете - компьютер породил самое фантастическое явление - электронную почту. Письмо движется со скоростью взгляда.Течение дней недели похоже на колесо обозрения, где-то посередине перевал, неделя плетется нехотя, у вторника замедляет ход, потом в среду замирает на секунды, как аттракцион на вершине, отчего неприятно мутит и укачивает, потом с ускорением бежит к пятнице - субботе.

To: squirrel@ nowhere.com

February 3, 2005. 6:20 pm.

Я тебе обещала каждый раз, чтобы ни случилось, припоминать смешное. Мой свойственник, покойный Зяма Т., идишский поэт, рассказывал: в Риге в тридцатые годы была еврейская социалистическая партия, ее председатель Браун заснул летаргическим сном. На средства партии издавалась газета на идиш "Дер Векер". | Каждый день в ней появлялся громадный заголовок: "Хавер Браун шлофт нох" На следующий день выходила газета и снова: "Хавер Браун шлофт нох...". И так целый месяц.

Нарисовала уголок старого Иерусалима.

a t t a c h m e n t NAHLAOT. JPG.

To: squirrel@ nowhere.com

January 2, 2005. 4:30 pm.

В полночь беспорядочные выстрелы. Напоминают худшие вечера в Гило. Вспомнила один особенно противный обстрел - минами. Ночью нас разбудил разрыв. Во всем доме одновременно заплакали дети. Поля проснулась: "Ну, под пули я еще могу спать, привыкла, но под бомбы - нет". На следующий день уехала к другу в Хайфу. Решила тебя все-таки немного повеселить по случаю Нового года, потому посылаю совсем старый маленький рисуночек.

a t t a c h m e n t N1 V_LODKE.JPG

ГИЛО, 2001
Ты с пригорка следи, как уходит никто в никуда,
Ты, простая мишень на окраине звездного неба,
Город цвет потерял, стал бесцветным, как все города,
Где есть тюрьмы и сны и скульптуры из серого хлеба.

"Но в газету, на радио - только бы среди людей
И поменьше в Гило, где все строят забор за забором…"
Ну а город, он видывал тоже разливы таких площадей,
А закончился вдруг тупиком и стеной, коридором.
Не горюй, не грусти, быть прохожим великая честь,
Слыть безглавым пятном и казаться безрукою кляксой,
Образ мысли привычен, желанье понятное есть
Под письмом написать:
Будний день интифады Эль-Акса.
Снова белый субару соседа стоит поперек,
Он один из сугробов, что ветер наносит с разбегу,
То ли небо искрит, то ли тает зависший снежок,
И мы видим, что даже у пуль траектория снега.
Стоит только вглядеться, и кажется, кружатся все,
И пустырь, и турист, нарисованный клубами пыли,
И в блокноте кружат монастырь на хевронском шоссе,
И оливы, они между войнами счастливы были.

To: squirrel@nowhere.com

January 4, 2005. 6:42 pm.

Вчера в Гило снова были выстрелы.

>natasha wrote:

> Помнишь, была такая пьеса Виктора Славкина о семье, которая живет в тире?

Да. Семья, доведенная жилищным кризисом и коммуналками, получила от местных властей жилплощадь в тире - до обеда вроде нормальная квартира и жить можно, а вечером надо ходить, согнувшись в три погибели. Словно подчиняясь слову "гибель". Как раз на днях увидела по телевизору сцену из спектакля "Плохая квартира", оказалось, сейчас его ставят в тель-авивском "Бейт-Барбуре".

После одного из первых обстрелов включили телевизор. Звучало фортепиано, шел фильм о Рихтере. То - звуки, и это звуки…

Эти звериные рыканья, хрюканья, хряканья, рыгания, это сопение неведомого дракона, истекающего слюной под непременный собачий лай, не смеют называться звуками.

Пространство вместо прозрачного стало каким-то промышленным, словно составилось из гаечных ключей, подшипников, цепных передач, в нем заворочался невидимый зверь.

Нам велели сидеть в комнате, где окна выходят не на деревню. У нас только ванная такая, вся квартира, словно веранда, обращенная всеми стеклами к Бейт-Джалле. В один из таких скверных вечеров померещился в небе рой не то вертолетов, не то трамваев.

Посылаю тебе рисуночек.

a t t a c h m e n t N1 ROI.JPG

squirrel@nowhere.com

January 8, 2005. 6:40 am.

SUBJECT: PARTEIGENOSSE

Еще пример того, как часто мы не так представляем реальность. В двадцатилетнем возрасте я решила учить немецкий. Купила в магазине "Глобус" (был такой магазин книг из стран народной демократии) гедеэровский учебник с пластинками. Включила. "Майне тохтер ист партай-геноссе. Майне муттер ист партай-геноссе. Майне швестер ист партай-геноссе. Майн брудер ист партай-геноссе". И так - вся пластинка.

Хорошо, что мы встретились в Юрмале... Мы любили ее ранней осенью, не в сезон. "Второе сентября, мы опоздали, на рижском взморье кончился сезон. Мы люди сентября, мы опоздали..." Это Межиров.

a t t a c h m e n t

* * *
В прозрачной туче, стекловолокне
Повисла серость, тишина промокла,
Сгустились краски в солнечном пятне,
Пробившем бронированные окна.
И рисовать хотелось не сирень
В углу, и пустоту конверта,
Одну, лучом разрушенную тень
Оттенки бездны по краям мольберта.

To: squirrel@nowhere.com

January 8, 2005. 6:40 am.

Была в Яффо.

а t t a c h m e n t

Я Ф Ф О
Я пришла в Яффский порт,
Реи - ребус, кроссворд,
Только здесь обретаю покой,
У глубокой могилы морской.
В облаках корабли
Небесам затонуть помогли
И теперь эта тина и заводь -
Небосвод, не умеющий плавать.
Паруса все летят,
Весь простор на свой лад переделали,
Они снег, они град
Они синь, они ангельски белые.
Кораблей в небе тьма,
Паруса - это выдохи, вдохи,
Накренилась корма,
От болезни морской солнцу плохо.
Флаги были и нет,
Что им там, за земными пределами,
В небесах они цвет,
Они синее, алое, белое
Корпуса на века
Так не строят, таких не осталось,
Паруса - облака,
Что себе обеспечили старость.
У причала не жди,
Что возникнет из сумрака парус,
Уже все позади
И смертельная бледность, и алость.
Всякий город в беде
Это крен, это лодки удел,
Это башен круженье,
Потерпевших крушенье.
Ты ведь тоже с того корабля,
В его трубах фабричных зола,
Ему город трубит, нелюдим:
Мы повязаны дымом одним.
И гробы - корабли,
Лодки узкие в теле Земли,
И душа, что на дно увела -
Черный ящик внутри корабля.
Я пришла утром в порт,
Он из бликов слепил натюрморт,
Снова голос спросил пустоту:
Что ты делала в Яффском порту?

To: squirrel@ nowhere.com

January 17, 2005. 7:30 pm.

SUBJECT: IDISH

Родители Ромы говорили и по-русски, и на идиш, особенно, когда хотели скрыть что-то от окружающих. Мои родители прибегали к идишу исключительно в таких случаях. Идиш очень подходил для конспиративных разговоров по прослушиваемому телефону.Хотя, наверняка, среди подслушивающих были специалисты и по идишу.

20 января 1980 года Сахарова сослали в Горький. Мама Р. услышала об этом первой. Она позвонила нам : "Дем зисем ис битер" (Сладкому горько).

To: squirrel@nowhere.com

January 21, 2005. 6:45 аm.

SUBJECT:TARTU

Слушала передачу о Тарту. Ее вела Елена Фанайлова, радио Свобода. В Живом Журнале разгорелась дискуссия. И меня задело. И у меня тоже был свой Тарту. В 1965 - 66 году я была там раз двадцать, сбегала с физматовских занятий в рижском университете. И мне посчастливилось немного походить на лекции Юрия Михайловича - Юрмиха. Тарту тогда ошеломил непохожестью ни на что, это было самое несоветское место из всего виденного.

Как потом поняла,Тарту походил на западный университетский кампус, не случайно Лазик Флейшман, попав в 1974 году в Иерусалим, написал: "Иерусалим похож на Тарту". И там была настоящая студенческая жизнь, не то что в Латвийском университете. И какая-то уютная домашнесть, любимые профессора общались со студентами на равных, как с коллегами, даже можно было дома запросто с ними чай попить. В Риге мы привыкли ходить в кафе, но ничего подобного тартускому студкафе и пирожным с ревенем за 2 копейки, не было. Там были свои поэты - Светлан Семененко, приезжала из Москвы модным тогда автостопом Наташа Горбаневская. Кто-то передавал слова Ахматовой про нее: "Приехала Наташа, как всегда, на встречных машинах". Ее стихами мы зачитывались, я и по сей день считаю их замечательными. Были и свои барды - Таня Левченко, математик Яков Абрамович Габович. Поезд "Чайка" ( его больше нет) от Риги до Тарту шел четыре часа.

Яков Абрамович написал в своей песне :" Есть такой мальчик Рома Тименчик, в Риге живет он, недалеко, Рига не Нальчик, Рома не птенчик, в Тарту приехать очень легко". Магнит Тарту был столь притягателен, что многие выпускники продолжали ездить на студенческие конференции, перевалив за студенческий возраст. На одной из конференций начала семидесятых Юрмих написал записку с рисунком и переслал Р.: "Студенческая конференция 95 года": сидят Лазик Флейшман, Рома Тименчик, Сеня Рогинский, Гарик Суперфин, все седенькие, все с бородками, Оля Николаева в седых кудряшках. После этого переростки, устыдившись, на студенческие конференции ездить перестали.

В приложении рисунок: вид на могилу пророка Самуила.

a t t a c h m e n t

* * *
На путь простой, прожектора да фары,
Смотрели долго: гаражи, ангары.
Казалось нам, что шли полярным летом
Грузовики, нагруженные светом.
Не разглядеть при тусклом освещенье
Тот путь длиной в одно стихотворенье.
Стихи, похожие на план побега,
На шум погони, на огни ночлега,
На город, на причал, на свет парома,
На одуванчики аэродрома.
И ты в него выходишь, как на волю,
Не без наркоза, но почти без боли.
Но на свиданья приходи на площадь
Из самой светлой, из фонарной рощи.

a t t a c h m e n t N2 - SAMUIL.JPG

To: squirrel@nowhere.com

22nd January, 2005. 6:45 am.

SUBJECT: FOTOGRAFIJA

Разбирала старые снимки. Наткнулась на свадебную фотографию родителей. 21 апреля 1940 года. Маме двадцать пять лет, папе тридцать один. Как сложились судьбы юношей во фраках, молодых женщин в вечерних платьях? На фотографии опознала маму, папу, папиного друга Шуру Марьяновского, папиных друзей братьев Вовси. Про двух молодых женщин, очевидно, маминых подруг, ничего не знаю. Через неполных два месяца, 17 июня 1940 года в 5 часов утра войска СССР оккупируют Латвию.

Через полтора года в ночь с 14 на 15 июня из Латвии в Сибирь будут депортированы 15 424 человека. Розенталей вышлют всех. Папа рассказывал, что они всю ночь ждали, придут за мамой или нет. Но у мамы уже была папина фамилия , и в ту ночь ее не тронули.

Мать невесты и брат отправятся в теплушках в Сибирь, может, это их спасет от другого варианта смерти - гибели в гетто.

Мать невесты, Соня Розенталь - Юдина, моя бабушка, будет освобождена из Усольлага по состоянию здоровья, таких называли доходягами. По рассказам мамы, она выходила грудного ребенка одного чекиста, и он помог сактироваться тяжело больной женщине, таких называли "доходяга", бабушка разыщет маму в эвакуации в городе Чиназ Ташкентской области. Но мой отец после тяжелейшего ранения не мог жить в жарком климате, поэтому они переедут в деревню Волосатая Ивановской области, там бабушка и умрет от сердечного приступа в возрасте 62 лет в 43 году. Это произошло до моего рождения, и я свою бабушку не знала. Но ребенком я много раз слышала сочетание слов "станция Волосатая", и странные картинки представлялись детскому воображению.

Брат невесты, Александр, мой "дядя Аля", живущий сейчас в Торонто, в возрасте 23 лет последует за мамой добровольно. Жертва оказалась напрасной, через несколько дней их разделят, и он никогда больше свою маму не увидит. Вернется в Ригу с семьей из Игарки, где отбывал ссылку, в 57 году после реабилитации.

Шура Марьяновский, музыкант, композитор, соавтор известной песни - танго "Татьяна, помнишь дни золотые" (Оскар Строк, Марк Марьяновский, Александр Марьяновский), друг жениха, на фотографии стоит справа от невесты, попадет в гетто, затем в Бухенвальд, и чудом выживет. Отец его, композитор Марк Марьяновский погибнет в Бухенвальде в 44 году.

Братья Вовси, друзья жениха, родственники великого Михоэлса, предположительно, погибнут в гетто.

Жених- через полтора года его швырнет взрывной волной в поле под Старой Руссой, осколком мины тяжело ранит в голову. Папа вспоминал, что он на минуту снял тяжелую каску, и тут же его ранило.

За кадром :

Младший брат Абраша, 13 лет - потерялся во время в эвакуации (погиб в гетто?).

Младший брат Мочек, 21 год - воевал в латышской дивизии, погиб под Старой Руссой.

Брат жениха Гарри -уехал в 1935 году в Палестину. Один из основателей Кирьят - Тивона, умер в 1991 году, за пять дней до приезда папы в Израиль.

Леон Соломонович Розенталь - двоюродный брат невесты, друг жениха , активист oрганизации "Хасмонея". Депортирован 14 июня 1941 года. Говорил нам: "Меня это спасло от гибели в гетто, но не потому, что Сталин этого хотел".

a t t a c h m e n t N1 - SVADEBNOE FOTO.JPG

a t t a c h m e n t N2 - LAGERNII DOC.STR1

a t t a c h m e n t N3 - LAGERNII DO0C.STR2

To squirrel@nowhere.com.

February 7, 2005. 8:10 am.

Ехала к Поле в Тель -Авив на новом поезде. Старая горная дорога, еще турецких времен. Жаль заброшенный старый вокзал, на который когда-то приезжали из Яффо Бунин и Андрей Белый. Строительство было прервано Первой мировой войной. На перекрестке Эмек -Рефаим и Дерех Хеврон рельсы сходятся и вбит костыль, похожий и на слово "баста" и на памятник тупику. Писала ли я тебе, как в Чикаго у Юры Ц., нашего друга - киноведа смотрели первые фильмы Люмьеров. Вдруг видим - наш иерусалимский вокзал. Фильм 1897 годa называется "Отбытие поезда с иерусалимского вокзала". Вокзал ничуть не изменился за век. Фильм идет 50 секунд. Впервые, (еще бы не впервые, это шестой или седьмой фильм в мире) камеру поставили на платформу, прицепленную к поезду. Турки в фесках удивленно, но, не теряя лица, наблюдают за отъезжающим от них французом, припавшим к треноге.

Меня волнует все, связанное с поездами.

Стихи в приложении :

a t t a c h m e n t № 1

ВАГОНАМ
Снова дождь бесконечный в разбитом окне,
Словно город в привычном запое,
Все мне снятся вагоны, вагоны в огне
И идущий по времени поезд.
Эта улица, линий минутный каприз,
Позолота на ряби канала,
И в туннели со свистом уносится жизнь,
И по небу проложены шпалы.
Всех вокзалов огни не сольются в костер,
Все мне снится далекая полночь,
И братанье вагонов, и в тамбуре спор,
И забытый во времени поезд.
В синяках и ушибах летят по земле,
И никто не приходит на помощь,
Что нам делать с вагонами в грязной золе,
С темнотой, догоняющей поезд?

To: squirrel@nowhere.com

February 14, 2005. 12:23 pm

SUBJECT: YURMIKH

Помнишь, ты собиралась делать передачу о Лотмане и просила записать эпизоды, с ним связанные. Юрий Михайлович часто бывал в Риге. Иногда к нам заходил, как-то даже без звонка, поскольку мы жили в пяти минутах ходьбы от вокзала. Помню, Юрмих приезжал в Ригу на выставку коллекции Хаммера. Юрий Михайлович сам в молодости рисовал. Средний сын Лотманов Гриша был начинающим живописцем. Как-то Юрмих даже просил о помощи - хотел, чтобы Гриша хотя бы временно поработал у художников в рижском театре Адольфа Шапиро, побыл в творческой среде.

К художникам Юрмих относился с живым интересом. Кроме того, Юрий Михайлович был джентльмен с безукоризненными старомодными манерами, у любой студентки спрашивал разрешения снять пиджак. Это сражало наповал, в него гимназически влюблялись. Он в первую очередь проявлял внимание к хозяйке дома, а потом уже переходил на остальные темы. Он всегда смотрел мои новые работы, тепло отзывался о них, и это меня радовало. Как-то в очередной раз он нашел в них общее с Анатолием Капланом, с которым дружил и писал предисловие к его альбому иллюстраций к "Мертвым душам". Альбом потом вышел в Германии. Юрий Михайлович считал, что я обязательно должна побывать у Каплана в мастерской.

Он написал рекомендательное письмо с лестными характеристиками, стал объяснять, как пройти. В его жестах и разговоре была редкая легкость, предполагавшая, что поездка не будет отложена в долгий ящик.

Когда у Р. была заминка с получением новосибирского отзыва о диссертации, он сказал: "Продайте штаны и летите в Новосибирск". Он говорил так, как будто Каплан и не жил в другом городе: "Дойдете до ДЛТ, завернете в переулок, подымитесь на третий этаж". Надо было так и сделать, отправиться на вокзал и сесть тут же в ленинградский поезд. Он, немолодой нездоровый человек, был легок на подъем, словно вовсе ничего не весил. Ему было всего 57 лет тогда, но почему-то он казался мне старым. Что-то мне помешало сразу поехать, потом родилась Поля. И я не выбралась. А потом Каплан умер.

To: squirrel@nowhere.com.

February 17, 2005. 2:29 pm

Из папиных воспоминаний:

Некоторые латыши спасали евреев. Например, один латыш, фамилию которого я забыл ( однажды я защищал его в суде в 48 году, он был завскладом), очень простой, честный человек. Он приезжал в Израиль, и выходцы из Риги принимали его очень тепло. Этот человек спас многих евреев во время немецкой оккупации. В его ведении была машина - грузовик, на котором он вывозил евреевв безопасные места. Многие мои друзья: Фриш - зубной врач, Дризин - промышленник, Хазан - тоже промышленник были спасены таким образом от немцев.

Когда мы собирались в Израиль и разбирали папин адвокатский архив, на глаза попалась папка из письменного стола. Это оказалось дело Жана Липке, он работал кладовщиком, и, пользуясь его неграмотностью, какие-то люди обвинили его в растрате и хотели упечь в тюрьму. Это был навет и, кажется, неспроста. Рижанам не нужно объяснять, кто такой Жан Липке. Он и его жена Иоханна спасли 55 евреев.

Портовый докер Липке с приходом немцев устроился в "Красные амбары", склады Люфтваффе. Брал "жидов" для работы в амбарах, обменивал их на своих друзей, которые с желтой звездой на груди возвращались в гетто. Выйти из гетто с паспортом было несложно. Прятал в прорытом подземелье у себя на острове, в подвале. Сейчас покойный Жан Липке - культовая в Израиле и Латвии личность, в Яд-Вашеме на Аллее Праведников есть дерево Жана Липке. А в ту пору ему приходилось скорее скрывать свое прошлое. Но в Латвии среди судей попадались порядочные люди, его подвиг мог послужить защите аргументом.

Папа выиграл дело. Жана Липке тогда оправдали.

To: squirrel@nowhere.com.

February 20, 2005. 3:29 pm

a t t a c h m e n t

* * *
Листья, зеркала агоний,
Все цеплялись за вагоны
И все спрашивали листья
В страхе:
Есть ли осень там?
Все шуршали:
Дождь, не капай,
Не светись на черных лапах,
Умирай, как пыль за шкапом,
Дождик, перестань реветь.
Но к нему,Земли пылинка,
Ты прильнешь,
Как лист к ботинку
И уйдешь чужой походкой
По запретным городам.

To: squirrel@nowhere.com.

March 5, 2005. 6:11 am.

5 марта - день смерти Ахматовой, Сталина и Прокофьева. Мы стараемся в этот день посидеть с друзьями, еще ни одного 5-го марта не пропустили. В день смерти Сталина я была в первом классе, маме не пришло в голову спороть белые манжеты на моей форме. Меня встретил хор зареванных учительниц, поносивших мою маму. Вторили им мои одноклассницы. Такой промах тогда мог дорого обойтись маме. Я чувствовала, что мои родители, слушая бюллетени, переглядывались, и выглядели не слишком расстроенными. А когда дошло до дыханья Чейн-Стокса и вовсе повеселели.

Р.: А моя тетя Гинда сказала: "Гепейгерт. Блутигер фотер". Сдох. Кровавый папа.

To: squirrel@nowhere.com

March 23, 2005. 9:40 am.

Обещала приводить отрывки из папиных воспоминаний."25 июня нас послали рыть окопы. Позвонил на работу мой брат Мочек, который был уже в армии: "Какие окопы! Немцы в Елгаве! Немедленно уходите!". Мы уходили пешком, а с крыш в нас стреляли легионеры и айзсарги". Мама не раз показывала мне эти крыши на ул. Лачплеша.

"Мы ушли из Риги, не успев забежать домой, шли до Сигулды, а там сели в теплушки. Я не захватил никаких документов, остался и мой университетский диплом. Потому я был зачислен рядовым в латышскую дивизию и попал в самое пекло. Это блеф, что она была только латышской, там было очень много евреев и русских. Я был штаб-писарем, и должен был носить на себе полковую канцелярию. Под Старой Руссой была настоящая мясорубка. Я на минутку снял тяжеленную каску, и осколок мины попал мне в голову".

Ромин отец тоже был ранен под Старой Руссой.

В последние годы жизни папа, как и многие старики, был одержим чувством вины и все повторял: "Я сам виноват, зачем я снял каску!". Сосед, встретив папу в Риге после войны, удивился: "Как, Чернобров жив? А я его видел в луже крови под Старой Руссой".

"В 44 году я стал работать нотариусом в Елгаве. Ригу освободили в октябре,И я тут же туда поехал на военном пикапчике. Странное чувство, когда подъезжаешь к своей улице и думаешь: "Цел ли дом?". Завернули за угол Калею, дом цел".

Общий наш друг, Борис Равдин, записал рассказы своего отца Нафтла, тоже воевавшего в латышской дивизии, как и отец Р.

Нафтл был в хозвзводе командир отделения портных. "Ранило меня из-за Плинера, он тоже был в хозвзводе. Или ему холодно было, или он какую-то еду нашел, но он стал ночью костер разводить, в тихом месте, маленький такой. Я увидел свет, побежал к нему, чтобы погасить костер. Тут меня и ранило. Из-за Плинера".

To: squirrel@nowhere.com.

March 24, 2005. 7:25 am.

SUBJECT: RASSKAZ NAFTLA

С Бориного позволения, еще два рассказа Нафтла, командира отделения портных в хозвзводе:

1. Когда в армии стали менять форму, я должен был поехать в дивизию получить отрезы, на 32 офицера. Я снял со всех этих офицеров мерку и поехал. На лошади, дал начальник транспортной роты Панцис. А в дивизии - такие большие штуки материала, в каждом, наверно, метров по двадцать. Я эти штуки там в дивизии и разрезал на 32 куска, чтоб не так заметно было. Поехал назад. Попросился ко мне на телегу один солдат. Поехали, потом он сошел. Я приехал в полк, стал разгружать, смотрю - одного отреза нет. Наверно, тот солдат, которого я подвозил, утащил. Или этот отрез свалился с телеги? Что делать? Пошел к командиру полка, мы с ним были по-свойски, говорю, так и так. А мне отвечает - ты, Равдин, не волнуйся, скоро будет наступление, кого-нибудь из этих офицеров обязательно убьют, никто ничего не узнает. А я думаю: а если не убьют? Пойду я лучше искать того солдата. Пошел, я почти знал, где его искать. Я его нашел! Говорю - отдавай отрез! От отдал, все-таки это он украл. Я вернулся назад, очень был довольный. Стали шить. А через несколько дней было наступление. И что ты думаешь, все эти офицеры, которым нужно было пошить новое обмундирование, остались живы. Никого не убило!

2. Был у нас такой Гордон, тоже портной. Не умел читать по-еврейски. Я его понемножку выучил. И тут нас послали на передовую. А вечером Гордон уже убит. Очень ему не повезло - только он научился читать…

a t t a c h m e n t

ПРОМЗОНА
У ней особенная стать,
У ней зеленые вагоны,
Мне все равно, что рисовать,
Но попадается промзона.
Ты елку дальнюю прости,
За то, что по щекам хлестала,
И площадь за победный стиль,
За безголовость пьедестала.

mailto: squirrel@nowhere.com

April 6, 2005. 10:15 pm.

SUBJECT: SLUCHAINOSTI

Это твой был рассказ об эпизоде конца шестидесятых или Я. К.?: "Узнав, что нам на свадьбу подарили магнитофон, пришел к нам Бродский, попросил разрешения почитать стихи. Разумеется, он хотел, чтоб и хозяева его послушали. Мы торопились на день рождения..."

Слава Богу, что случайно наткнулись с тобой на интервью Бродского среди записей ББС. И оно не пропало, поместили в 9 номере "Иерусалимского журнала". Тебя это побудило написать о нем".

Mail from squirrel@nowhere.com

Mail to author@nowhere.com

>Natasha wrote:

>SUBJECT: VSE NE TAK, REBJATA

>Никогда в жизни не было у нас никакой свадьбы. Ещё чего! Мы и <расписались-то только уже накануне рождения сына. БР получил <квартальную премию, и мы пошли в Гостиный покупать ему

>костюм. Но купили магнитофон "Комета". Эдак в 1962 году. БР

>просто очумел от счастья. И всем давал поиграть в новую

>игрушку. Ну и набилось народу в комнату на Желябова вполне

>прилично. Крутили джаз, пели, читали стихи, мычали, кричали

>ослом и петухом, по журналу "НИЖ" пробовали разные звуковые

>эффекты: плеск морской волны при помощи стакана и тазика,

>строевой шаг дивизии при помощи листа бумаги и т.п. Потом все

>разошлись. Мы стали куда-то собираться. И тут пришёл ИБ и,

>вестимо, стал читать стихи. И слушать. И снова читать. Мы

>сказали: "Иосиф, нам пора. Ты читай сколько хочешь. Потом

>положи ключ под коврик". А куда делась плёнка? Стыдно сказать.

>Плёнки были в дефиците. Мы свою магнитофонную коллекцию

>только начинали. Скорее всего, просто записали поверх джазом.

To: squirrel@nowhere.com

April 8, 2005. 8:15 am.

SUBJECT:OTJEZD

Cегодня 14 лет с того дня, как мы приехали в Иерусалим. Про день отъезда из Риги, из дома, в котором семья прожила 60 лет, и я всю жизнь:

С утра у десятилетней Поли поднялась температура 39,5. День эмиграции, единственный в жизни, коронный номер ребенка - заболеть именно в этот день. С великим трудом добытые билеты на поезд Рига - Варшава сдать невозможно, из квартиры мы уже выписаны. Чемоданы еще не все собраны, я даю Поле лекарства, соображаю плохо, подруга Э. укладывает чемодан. По квартире бродит масса народу, среди них друг роминых родителей кинорежиссер - документалист Герц Франк, он водит камерой, но я ничего не замечаю. Нужно собрать двоих детей, папа в коляске. Для меня было неожиданностью, что Герц снял видеофильм про наш последний рижский день. Папу понесли не на тот перрон, в результате мы едва не опоздали, ворвались в вагон в последнюю минуту, я даже не успела попрощаться толком с толпой на вокзале. Я рванулась к ней, но поезд уже набирал ход. Перед глазами долго стоял стоп-кадр - обращенные ко мне уплывающие лица. Нас провожала толпа, а сейчас у нас в Риге осталось лишь несколько друзей, почти все уехали или умерли. Из папиных близких почти никого уже нет в живых. Наши попутчики Лена и Иосиф Шпунгины сказали при нашем появлении: "А мы думали, вы уже не придете". Ромин брат Миша провожал нас до границы, до Гродно. Чтоб отвлечь меня, он стал со мной играть в кости. Посреди игры надо мной выросла фигура таможенника, и я услышала: "Прощайтесь". Тогда, в апреле 91-го, мы были уверены, что расстаемся навсегда.

"По совсем незнакомым, по самым прекрасным местам, мне бы вместе с тобою пройтись по сожженным мостам, и вступить в этот год, голубой, словно воздух, но кто поводырь, в продувной этот год, полный радуг, как мыльный пузырь".

mail from: squirrel@nowhere.com

mailtoauthor@nowhere.com

April 8, 2005. 6:10 pm.

SUBJECT:OT"EZD

Natasha wrote:

>Есть пачка наших фотографий отъездных - ну, просто

>репетиция похорон. Папа в аэропорт не поехал. Не мог.

>Родной двоюродный брат казался старше самого себя

>лет на двадцать. Детей - одному 8, другой - 3 - в аэропорту

>больше всего занимали самооткрывающиеся двери.

>Они ничего другого не замечали, в том числе и маму

>с тёткой, которые не сводили с них глаз. Шмонали нас

>мерзко. Отобрали узкоплёночные любительские

>фильмы. Раскурочили данькин диаскоп - там, по их мнению,

>евреи прячут свои бриллианты. А перед выходом к

>самолёту подошла таможенница (пограничница?) и

>сказала: "Прощайтесь, вы больше никогда не увидетесь."

>Похоже, Сусанчик?

To: squirrel@nowhere.com

April 22, 2005. 8:15 pm.

SUBJECT:OT'EZD

Похоже. Наверно, все отъезды похожи.

a t t a c h m e n t N1

Прощания, ночной аэродром,
В рекламах изумруды да рубины
Казались то запекшимся костром,
То заживо сгорающей рябиной.
В проходах тесных тени подступали,
А к изголовью подступал асфальт,
И руки в дальней осени сплетались
И гладили кладбищенский базальт.
И нам расскажет голос незнакомый
Из тишины и зазеркалья луж
О том, как смерть все вымела из дому,
Из закоулков самых лучших душ.

To: squirrel@nowhere.com

October 29, 2005 7:20 am

SUBJECT: V POLJAX FLANDRII

Прочла стихотворение майора Джона Маккрея "В полях Фландрии", самое популярное стихотворение о Первой Мировой войне, именно благодаря ему отмечают день поминовения как "День Мака". Маккрей, военный врач, человек английской культуры, служил в частях канадской армии, присутствовал при второй битве под Ипром, той самой, где впервые применили газ (иприт). Он наверняка знал строки Китса из оды " К Сну": "Пока твой мак рассыплет в изголовье моей постели сновидений рой". Потрясенный смертью близкого друга, глядя на могилы, обильно покрытые дикими маками, он написал стихи. Бесхитростные строки врезались в память, может, и нет в них ничего особенного, кроме образа полей Фландрии, покрытых маками, и песенного повтора. Это скорее даже песня. Что такого в этих пяти словах "В полях Фландрии маки цветут"? Даже, если бы стихотворение состояло только из них, достаточно. Они как японское хокку, как моностих.

>Natasha wrote>:

>По странному совпадению, и в имени Маккрей запрятан мак (для русского уха). Культ мака в двадцатом веке западная традиция, не советская. Первая Мировая война - незнаменитая война для советского человека, она почему-то замалчивалась. После фильма Вайды "Пепел и алмаз" полюбилась песня "Червоны маки на Монте Касино".

To: squirrel@nowhere.com

October 29, 2005 9:45 pm.

SUBJECT: V POLJAX FLANDRII

Пять слов наполнены искусством как перенасыщенный раствор. Фландрия в нашем сознании - это западная живопись: "фламандской школы пестрый сор", "...конькобежного фламандского уклона".

Фландрия - это романтика, это пепел Клааса, любимая детская книжкаТиль Уленшпигель. Звуки слов Фландрия и Флора почти совпадают. Красный цвет - фокус фокуса, генерал радуги, царь цветов. В народном сознании он наделен как мирными, так и бунтарскими свойствами. Цвет любви, живительной силы, (на иврите земля - адома, красный -адом), оберег - в целебных целях повязывают красную тряпочку, он же цвет ярости (коррида), цвет разбоя (ухарь - разбойник в красной рубахе, палач в красном), цвет маяка, цвет сигналов для мозга, цвет опасности. Прочла, что пульсирующий красный у эпилептиков способен вызвать эпилептический припадок. Такой случай произошел на моих глазахна курсах компьютерной графики. Я показывала картинку, там было много светящегося красного. Девушка учившаяся с нами, вдруг забилась в припадке. Я потом долго чувствовала себя виноватой.

Мак - родовое название Papaver Somniferum, несущий сон. Мак - цветок тишины, дурмана, связан с колдовством, маки растут на крови убитых. И мак, и красный в мифологии-оберег, красный мак -оберег вдвойне. В гербе анестезиологов два цветка мака, Морфей в греческой традиции - крылатый старец в венке из маков, с помощью маков Гипнос усыплял даже Зевса. В христианской традиции мак - символ невинно пролитой крови, маки растут на крови распятого Христа. Маки - единственное растение, способное цвести, когда вокруг все мертво, это кровь погребенных, проступившая на поверхности земли, живое, настоенное на мертвом. Маки вызывают сон и дурман, не жизнь и смерть, а что-то третье, уводят в еще одно измерение.

Маки на границе между живым и неживым, на нейтральной полосе. Я дерзнула добавить к существующим переводам, вернее подстрочникам, свой (вопреки собственному убеждению в непереводимости стихов (звуки-то все равно другие). Но одно из важных слов - Фландрия - совпадает.

a t t a c h m e n t

* * *
В полях Фландрии маки горят
Между крестами сонные маки,
Наших могил красные знаки,
Жаворонки в небе еще звенят,
Но их не слышно сквозь шум атаки.
Мы Мертвые. А всего на днях,
Видали радугу в этих полях,
Были любимы, любили нас,
Мы были живы. Лежим сейчас
В полях Фландрии.
Наш тлеющий факел достался живым,
Они нас видят сквозь синий дым,
И если нас, мертвых, они предадут
То мы не уснем, хоть маки растут
В полях Фландрии

To: squirrel@nowhere.com.

November 8, 2005 7:45 am

SUBJECT: BELOE NA BELOM

День прошел под знаком ожидания снега.

Я уже писала тебе о снеге в Иерусалиме, но хочется продолжить.

"Снег утренний, дневной, вечерний"… - не знаешь, откуда это?". Кажется, такие стихи были в "22". Ты ведь там работала, может, помнишь? Можно составить тома "снежной антологии", но мне почему-то запомнились строчки малоизвестных хиппи: "Ах, под Ромашковым снег был фисташковым..." В романе датского писателя Питера Хега "Смилла и ее чувство снега" гренландка, дочь гренландской охотницы и датского врача, переехавшая в Копенгаген, различает до семидесяти видов снега. Наверно, есть и семьдесят первый - ожидание снега. В Иерусалиме мне не по себе в снег, слишком они со снегом похожи, оба альбиносы, оба состоят из холодного, как северное сияние, свечения. "Вот так художник в полусне напишет белое на белом", - были у меня такие строчки, посвященные Изе Малеру. Иерусалим на фоне снега - белое на белом....

Иерусалиму, казалось, по рангу соответствует белое - торжественный цвет свадебных платьев, больничных простыней, похоронных саванов, символ божества, радости, светоносности. Но здесь снег быстро превращается в стекловидную массу, наверно, и у нее есть название. "Может, это по Смилле: ледяное сало - grease ice, из него в свою очередь возникают отдельные льдинки - блинчатый лед - pancake ice". Мы привыкли к снегу веселому, театральному конфетти, кружащемуся в свете фонарей. В Иерусалиме снег грозный. Снег привычен по соседству с теплом, когда припорашивает синие, желтые огоньки окон.

Знакомое с детства видение - прохожий идет по скрипящему снегу к теплому дому. На окраине привычной картинки обязательно горящий камин. Привыкли к разности потенциалов - полюс холода и полюс тепла. Здесь, в снег, это напряжение отсутствует, оно заменяется напряжением между черным и белым цветом. Суровый Иерусалим превращает чудесное явление природы в очередное испытание. Жизнь - спешка, смятенье и кивок на ходу, это частное мненье в этом общем бреду. Это арки из веток, из газеты пакет, свет из лестничных клеток, твой единственный свет. Жизнь - скользкая тема, после рюмки вранье, и, казалось, совсем уж наплевать на нее. Это Старая Рига среди новых мостов, это черная книга среди белых снегов. Это стаи пылинок из песочных часов и рентгеновский снимок обгоревших лесов.

to: squirrel@nowhere.com.

NOVEMBER 10, 2005. 9:25 am

SUBJECT: BELOE NA BELOM

Белый - родитель радуги, но он же и цветоубийца. Писала радугу, засыпанную снегом, на этот раз при рассветном освещении. Снег, засыпающий радугу, собирает цвета назад в белое. Белый - отрицательный цвет, краска небытия. Он бывает добрым и злым - цвет ледников, стихийных бедствий, морской пены в шторм. Это еще цвет ремонта и побелки. Ежегодно, в день первого снега невольно пересматриваются ценности.

Белый - седина, саван, смерть, обморок, холод, проказа, лишай, тишина, одиночество, сибирские лагеря. "Снег если бы летел снизу, был бы окрашен грязью и кровью",- прочла у Штейнзальца.

Все-таки снег, скорее свет, а не тьма. Снег - это солнце северных стран, и Смилла вспоминает свое гренландское детство, когда играли на улице в полярную ночь без электричества.

В Гренландии земля - лед, а небо - северное сияние.

Теперь в Иерусалиме у меня ностальгия по снегу, а в Риге- по солнцу. В этом году снег выпал один раз в Иерусалиме вечером и держался сутки. Было это 27 декабря, запомнила, потому что ночью мы с Лизой вернулись из Герцлии со свадьбы. Лиза в два часа ночи набрала в саду снега, положила в глубокую миску снежки, как пирожные, и оставила в морозилке для Поли, живущей в Тель-Авиве.

Поскольку, какая - никакая, а зима, а снег еще и символ ажурности и кружев, то вот тебе в аттачменте старая графика "Зима".

a t t a c h m e n t ZIMA.JPG

To: squirrel@ nowhere.com

December 26, 2005. 7:22 pm.

"И еще к теме Иерусалим и живопись".

В хамсины Иерусалим пухнет, наливается желтым.

В остальные дни воздух его плотно-белый, словно это не газ вовсе, что тоже роднит Иерусалим со снегом. На составляющие этот воздух, в отличие от радуги, не расщепляется. Только зрачки кондиционеров нарушают это половодье белого. Из-за них дома вблизи кажутся пучеглазыми. Иерусалим лишен урбанистической закваски, она ему не нужна. Причина, наверно, - отсутствие воды, невозможно же без жидкости кипение и бурление. И живопись строится на воде, на то она и живопись - живое письмо. Задача написать Иерусалим цветом по сложности, по-моему, приближается к квадратуре круга. Нечто подобное происходит в гомеопатии. Не случайно ее называют лечением водой. Чем многократнее разведение водой - тем действенней лекарство. Лишь в последние годы физика воды, вроде, нашла этому объяснение. Вода - жидкий кристалл, обладающий памятью: при растворении вещества и встряхивании молекулы воды выстраиваются в строгом "кластерном" порядке, как гранки книги. Молекулы воды играют роль матриц, на которых печатается информация и многократно тиражируется. Так и в пейзаже. Капельки воды, взвешенные в воздухе, разбрызгивают цвет, отражают его, размножают, разбрасывают миллионы рефлексов, бликов и солнечных зайчиков. И еще картинку-вариации на тему трамвая, поскольку о трамваях речь дальше пойдет. Может, это мечта о трамвае, который все обещают пустить в Иерусалиме?

a t t a c h m e n t TRAMVAI.JPG

December 31 2005. 2:13 pm

SUBJECT: VIRTUALNOST

Hi, author! Now we have a new test, whish can help you to check up your virtuality. If you have noticed that you cast a shadow you can be sure that you've lost your virtuality

Переняла у Р. привычку в канун Нового Года перед сном перебирать минувший год, день за днем. Провожаю его без сожаления, был он недобрым, как, впрочем, три предыдущих нашей переписки.

Есть и хорошее событие - вышла книга Р. "Анна Ахматова в 60-годы"

В аттачменте рисунок: Рига, улица Суворова

a t t a c h m e n t - ULICASUVOROVA.JPG

СТАРЫЕ СНИМКИ

to: squirrel@ nowhere.com

January 1, 2006. 3:15 pm

SUBJECT: VIRTUALNOST'

Привет! Похоже, наша переписка подходит к концу. Утром я подошла к окну и увидела тень на полу рядом с собой. Она пока бледная, но достаточно длинная. Это симптом перерождения. Значит, я отбрасываю тень и потеряла часть своей виртуальности.

to: squirrel@ nowhere.com

January 1, 2006. 3:55 pm

Все написанное тебе отсылает к той минуте юности, когда протокольный список красок на обороте коробки "Ленинград" вдруг зазвучал. Врезался в память сразу, хотелось повторять его, как строчки стихов: синий кобальт, изумрудная зеленая, кадмий лимонный, сиена жженая, виридоновая, берлинская лазурь, краплак, марс прозрачный, пигмент ф-ц - наполнитель…

а t t a c h m e n t

© S. Chernobrova

back

top