8-я "Диаспора: новые материалы" и парижская полиция

Для интересующегося Русским Зарубежьем получение очередного выпуска "Диаспоры" - всегда праздник, который с ним и остается: к материалам возвращаешься, они действительно новые, как правило, прекрасно написаны и отлично отредактированы и откорректированы. Вряд ли найдутся критики полиграфического качества книг.

8-я книга, как всегда, открывается разделом "Наследие", и в нем представлен великолепный рассказчик М.Н.Семенов ("Воспоминания неврастеника"), явно не успевший узнать, что такое социалистический реализм. Допускаемые им искажения действительности, подобно "ошибкам" талантливого художника, создают изображаемую им жизнь российских эмигрантов в дореволюционной Европе более понятной и осязаемой. Описанные автором посещения медицинских светил можно поставить в один ряд с похождениями солдата Швейка, а посещение Венеции с соотечественницами-студентками из Швейцарии - со страницами из Казановы.

Не менее интересно исследование Владимира Гениса "Сергей Дмитриевский: "Нам нужен либеральный цезаризм…", посвященное невозвращенцам 1920-30-х гг., теме мало изученной и таящей в себе ряд открытий. Для тех, кто привычно с большим недоверием относился к советской власти и в фактах невозвращенчества усматривал только бегство от режима, будет любопытно узнать, что причиной этого явления нередко было стремление укрыться от наказания за воровство и коррупцию, чрезвычайно распространенные среди сотрудников торгпредств ("вор на воре сидит" и "авгиевы конюшни"). Любопытна и судьба главного героя, вначале колеблющегося вместе с линией Сталина, а потом приблизившегося к линии …Гитлера.

"Берлинская жизнь Семена Либермана - поэта, редактора, человека книги и театра" (автор Борис Фрезинский) - своего рода открытие и лишний раз доказывает, как ограничены знания многих из нас, считающих себя в некотором роде профессиональными историками русского зарубежья. Под стать разносторонности героя статьи ее умелая композиция. Статью с удовольствием, благодарностью к автору и пользой для себя прочтут литературоведы, историки, специалисты по книге и театру. Не могу не отметить часто встречающуюся ошибку - на страницах 191 и 193 в материалах, касающихся середины 1920-х гг., фигурирует МХАТ - тогда театр назывался Московским художественным (МХТ); академическим - МХАТ - стал в году 1940-42.

Читая вступление Джона Малмстада к письмам Нины Петровской, игравшей видную роль в жизни литературной Москвы 1903-09 гг., нельзя не согласиться с автором публикации о необходимости для истории литературы и идей ХХ века знания или хотя бы знакомства с письмами, автобиографиями и мемуарами второстепенных, а то и третьестепенных писателей. Но о каких идеях могут сообщать читателю трагические письма Петровской 1927-28 годов Ходасевичу и Дон Аминадо, наполненные ужасом умирания беспомощной русской эмигрантки, страдающей в числе прочего наркоманией?

Первые указания, которые получает молодой автор от своего научного руководителя, - это четко определиться с темой, не уходить в сторону от нее и "краткость - сестра таланта". Невольно вспоминаешь об этих уроках, встречаясь с гигантскими статьями и публикациями на страницах "Диаспоры". В век открытости архивов и беспредельных возможностей Интернета всегда можно предложить читателю журнальную версию и полный текст. Стоит вспомнить об еще одной форме размещения научных работ, не претендующих на основную массу читателей, - депонирование их. Такой гигантоманией в 8-м томе грешат две работы: уже названная публикация В.Гениса о С.Дмитриевском - в ней 99 с. - и "Российская эмиграция во Франции в 1940-е…" (Публикация Д.Гузевича, Е.Макаренковой при участии И.Гузевич), в которой …318 с.! В основе этой работы чрезвычайно ценная находка - отчет парижской полиции 1948 г. о русской колонии. В числе 424 (!) примечаний к этой работе 44-е об А.Л.Кезем-беке - на 2,5 страницах, еще большее 25-е - о Ю.С.Жеребкове; объем 267-го примечания - на 3 с. Оно о Русской православной церкви за рубежом. Каждое такое примечание могло бы быть отдельной научной работой, и очень жаль, что читатель, интересующийся А.Л.Кезем-беком, Ю.С.Жеребковым, или Русской православной церковью, скорее всего не догадается искать эти тексты в рассматриваемой публикации.

И несколько слов о двух последних работах.

Количество эмигрантов из России, введенных в научные тексты, растет, в числе прочего, по мере изучения их захоронений в зарубежье. Публикация М.Талалая об "Английском" кладбище во Флоренции рассказывает о многих необычных судьбах бывших российских подданных. Собирая материал о русских евреях в Италии, мы нашли в этом списке видного педагога Елену Львовну Компаретти (урожд. Рафалович; 1842, Одесса, - 1918, Флоренция), супругу пизанского филолога Д.Компаретти, дочь банкира Л.А.Рафаловича и Е.Я.Поляковой, а также тетю Елены Львовны - Любовь Самойловну Рафалович (1825, Одесса, - 1883, Флоренция), которая была похоронена на кладбище "Аллори".

Знакомясь с достаточно подробным и большим (678 наименований) "Библиографическим указателем дипийских книг и брошюр (1945-1951 гг.)" П.Н.Базанова, получаешь впечатление о пути, пройденном наукой о Русском Зарубежье: ведь первая публикация на эту тему, причем достаточно несовершенная, была сделана всего 14 лет назад.

Отмеченное выше критическое замечание о величине публикаций ни в коем случае не уменьшает нашу оценку альманаха как лучшее современное издание, посвященное Русскому Зарубежью.

© M.Parhomovskii

back

top