ДРУГАЯ КНИГА

Надежда Мандельштам. Об Ахматовой. Составление и вступительная статья П. Нерлера. Серия "Записки Мандельштамовского общества". Том 13. Новое издательство. М., 2007. 444 с.

У этой книги - странная судьба. Её вполне могло не быть, однако вмешались случайности и - словно бы ради ее появления - пересеклись в нужной для этого точке…

Сразу после смерти Ахматовой Надежда Яковлевна Мандельштам начала писать книгу о ней. Свою вторую книгу - продолжение или, верней сказать, дополнение первой - "Воспоминаний".

Год спустя книга была завершена. Машинопись в полтораста страниц читали друзья Н. Я. в Москве и Ленинграде, некоторым из них были автором подарены экземпляры.

Осенью шестьдесят седьмого рукопись была уничтожена. А за ней - и розданные машинописи. И началась работа над "Второй книгой".

Однако об одном экземпляре Н. Я. попросту забыла: о том, который был подарен Наталье Евгеньевне Штемпель и увезен ею в Воронеж.

Много позже, уже после смерти Н. Я. Мандельштам, этот единственный уцелевший экземпляр Штемпель подарила Павлу Нерлеру.

А поскольку автор был уверен, что "отмененная" книга канула в небытие, то, естественно, никакой авторской воли по ее поводу выказано не было. И ничто не препятствовало ее публикации.

Мне довелось прочитать эту машинопись лет двадцать назад, когда готовилась публикация изрядного ее фрагмента в посвященном столетию со дня рождения Ахматовой номере "Литературной учебы". И впечатление помню отчетливо: между "Воспоминаниями" и "Второй книгой" Н. Я. была другая книга. После которой могла появиться "третья". И даже можно было попытаться вообразить - какая: о чем - о ком и как. Ведь Н. Я. не раз говорит об удивительном "тройственном союзе": Мандельштам - Ахматова - жена Мандельштама. И даже когда жена стала вдовой, союз тот словно бы и не распался, потому что О. М. продолжал в нем присутствовать, нет, скорее, участвовать, связывать его - собою. То и дело включаться в диалоги: строчками, воспоминаньем, неимоверной сложности заданием/долгом - сохранить написанное им…

Понятно, что, о ком бы ни писал мемуарист, он пишет о себе. Вопрос лишь в том - какое место в повествовании отводит он себе. Скажу иначе: роль какого плана.

Далее - примерно так: в "Воспоминаниях" роль первого плана - О. М.; в другой книге - А. А.; в следующей, логично предположить, - сама Н. Я., автор.

Но случилось иначе…

Я думаю, что появление книги, о которой речь, не только еще более подчеркнет и без того некогда бросившиеся в глаза - и многих задевшие, даже обидевшие, - различия между двумя знаменитыми книгами Н. Я. Мандельштам, но и даст возможность снова задуматься - при улегшихся страстях, располагая обильной и связной информацией к размышлению, - о том, что происходило и произошло вокруг и внутри Н. Я. в начале второй половины шестидесятых годов. Произошло и побудило совершить столь безоглядно-резкий поступок: "похоронить" написанную - и удавшуюся, в чем, по-моему, убедиться нетрудно, - книгу об Ахматовой и написать "Вторую книгу". И не выйти, но вырваться из-под влияния Ахматовой.

Из-под влияния, быть может, не столь обширного, сколь глубокого.

Частный пример. Аркадий Штейнберг рассказывал мне, что в начале шестидесятых, в Тарусе, Н. Я. как-то устроила ему форменную "выволочку" (он употребил именно это слово, потому закавычиваю), услыхав о его любви к Хлебникову. С неожиданной горячностью и непререкаемо она объявила, что невозможно одновременно любить поэзию Мандельштама - и Хлебникова. Штейнберг рассказывал про то иронически, считал случай загадочным.

Н. Я. об Ахматовой: "Как Анна Андреевна ни дружила с Харджиевым, одной вещи она ему никогда не прощала: <…> как он смеет любить не только Мандельштама, но и Хлебникова! А. А. даже подозревала, что он любит Хлебникова больше Мандельштама, и это приводило ее в неистовство".

Загадка в том, как чужое мнение становится своим, причем совершенно искренне - и даже истово…

В книге, продуманной и подготовленной Павлом Нерлером, при деятельной помощи Сергея Василенко, текст Н. Я. Мандельштам - примерно треть.

Почти таков же по объему вступительный очерк-исследование Нерлера "В поисках концепции: книга Надежды Мандельштам об Анне Ахматовой на фоне переписки с современниками".

Последняя часть этой тройственной композиции: переписка Н. Я. с Ахматовой, Е. К. Лившиц ("Татой Лившиц"), Н. И Харджиевым, Н. Е. Штемпель.

Особо - об очерке. В нем - редкая пропорциональность внутренней авторской свободы и внимательного следования тому многому, что документально известно, проверено, подтверждено. Тонкие нити предположений, подчас натягиваются, но нигде не рвутся - потому что всякому затронутому факту отведено точное место в контексте происходившего. При анализе конфликтных ситуаций (а они здесь наиболее важны) интонация этически выверена, мнение автора не выдается за истину в какой бы то ни было инстанции, но остается именно мнением, допускающим не только со-мнения, но и сомнения. Знакомый вероятно, всякому исследователю соблазн принять в описываемой полемике чью-либо сторону, так сказать, по весомости доводов, здесь не столько преодолен, сколько, я бы сказал, проигнорирован. Нерлеру интересно не то, кто более прав, но само различие представлений о правоте - в людях, искренность коих недискусионна. Наконец, всё это просто (синоним "сложно") хорошо написано: динамично, ясно, тонко, точно.

Так что книга получилась замечательная.

© V. Perel'muter

back

top