Владимир Чинаров

МНОГО О СЕБЕ И НЕМНОГО О ГОГОЛЕ

Прошу рассматривать все написанное ниже как результат работы некоего пространственно-временного калейдоскопа, настроенного на перемешивание субъективной хаотической (Гоголе)ографии (1) и ассоциативной (Го)голографии. (2) Все знают (так утверждает Википедия), что обычный калейдоскоп появился в России в XVIII в. благодаря М.В. Ломоносову, а позднее, в 1816 году, был заново открыт шотландским физиком Д. Брюстером. Но для меня также важно, что сам Ломоносов в 1734 г. отправился в Киев для изучения рукописных материалов, хранившихся в Киево-Могилянской академии, в которой ''Авдиторы, слушая урок, смотрели одним глазом под скамью, где из кармана подчиненного бурсака выглядывала булка, или вареник, или семена из тыквы…'' (3)

Из приведенных выше терминов, смысл которых раскрывается в Примечаниях, впрочем, как и из названия, вроде бы ясно, что речь пойдет о Гоголе. Но не только, я ведь буду пользоваться не тем калейдоскопом, который изобрел Ломоносов и переоткрыл Брюстер, а модифицированным мною (см. выше) и понимаемым в переносном смысле как хаотическую смену лиц, событий, мест, и мотивов.

Предваряя вопросы, уже готовые прозвучать здесь, я позволю себе начать с цитаты, вполне уместной в данном Вступлении. Эту цитату я взял из одного рассказа моего друга Владимира Грубмана. Рассказы, которые он присылает мне время от времени в письмах, мне нравятся, они опубликованы - но, поскольку я использую здесь нашу частную переписку, точную ссылку не привожу. При желании вы ее легко найдете. Вот точная цитата: ''Наверное, стоило бы и мне сочинить солидное введение, но - вот беда - не имею я ни малейшего представления, о чем будет эта книга. Жанр ее не укладывается в привычные рамки.'' (4) Здесь, однако, будет разворачиваться не книга, а нечто менее емкое - с помощью моего калейдоскопа. По причинам, которые будут почти очевидны из дальнейшего, я разбиваю весь свой труд на два тома - том первый, и том второй. В конце концов, я автор, к тому же, мы живем в свободной стране. Итак, я приступаю.

Все сейчас вспоминают Николая Васильевича Гоголя, я бы сказал, во временном контексте, - ведь 200 лет со дня рождения, - летит время, улицы переименовываются, статьи пишутся и переписываются, новые фильмы выходят к юбилею. А у меня тут сложилось, похоже, нечто пространственное. Вроде ближе к географии, о которой очень заботился Николай Васильевич. (1) Как сказал бы физик, тут сработал 'самосогласованный полевой подход'. Большинство исследователей жизни и творчества Гоголя, подают его, я бы сказал, исходя из личных мотивов и представлений, понимания, вкусов, интерпретаций, политических и иных пристрастий, фобий, наконец. Я же сразу заявляю, что хочу здесь подать скорее себя, пропустив всё сквозь придуманный мною калейдоскоп гоголевских тем. Я понимаю, что кому-то может показаться написанное ниже слишком серьезным, кому-то наоборот - слишком несерьезным. Или просто не понравится моя идея. В этом случае можно, не приступая к дальнейшему чтению второго тома моих заметок, первый же вы все, надеюсь, успеете дочитать до конца, просто сжечь его. Как сделал и мой герой однажды в Москве на Никитском бульваре, как сделал и его ученик (5), и тоже в Москве, добавив при этом, что рукописи не горят (как сейчас бы сказали, файлы не удаляются).

Нaчну со слов об одном человеке, который необъяснимым для меня образом заставил вновь взяться за 'перо' - Людмиле Блюминой. Почти все мои московские творческие скитания, впечатления - благодаря самому горячему участию Люды и Саши Блюминых, у которых я жил в Москве. А в наших бесконечных разговорах на кухне всплывало большинство из имен, представленных здесь. Как-то прервалась наша переписка, конечно, по моей вине: суета, заботы, зимой борьба со снегом, летом - с одуванчиками и постоянно, с сыном Виктором - он вдруг вырос, и обо всем имеет свое мнение; лень, наконец. Словом, не пишется. Вспомним у Гоголя: ''Отчего, зачем нашло на меня такое оцепенение, этого не могу понять… Не пишется… не хочется говорить ни о чем…'' (6) Но вот я снова открыл ее замечательную книгу "В стране из ста человек" и обнаружил уже забытое стихотворение, которое Люда посвятила мне, и в котором есть строки, разбудившие меня...

Так случилось, что я побывал почти везде в тех странах, пожалуй, кроме Мальты, и во многих местах, где ступала нога Н.В. Гоголя. Начну с того, что я был в доме-музее в Великих Сорочинцах Миргородского уезда, где он родился. Попадал в Нежин, где он учился в лицее. Известно, что предки Гоголя жили на Полтавщине и, в частности, в Лубнах, которые были основаны по повелению киевского князя Владимира Святославовича в год крещения Руси. Здесь бывали Гоголь, Шевченко, Пушкин. Приезжал сюда и Петр І.

Мой дед имел прямое отношение к Лубнам, я часто в детстве бывал там в гостях у его брата Павла. Вообще-то, у деда было несколько братьев, одного из них звали Денис, он жил совсем недалеко от Киева, на берегу р. Ирпень, другого звали Иван, и жил он в Киеве, на Вознесенской улице. Какое-то время дедушка работал в кузнице, кажется, помощником кузнеца и приходилось ему иногда то заменить ось у брички, то насадить железный обод на колесо. Много времени в детстве я проводил в этой кузнице, ковыряясь в разной железной всячине. Почему я об этом здесь вспомнил - включилось ассоциативное мышление, пример (Го)голографии: чтобы изменить круто свою жизнь, куда первым делом отправился гоголевский кузнец Вакула? Правильно, прямиком с Украины в Петербург. Про бричку и обод сейчас что-то просится на перо, но я отложу на потом.

И у Гоголя, и у меня первым городом после Украины также был Петербург, где было прожито несколько лет - Гоголем все шесть, мною же только пять. Как и Н.В., в этом городе я всегда мерз. Особенно зимой - несмотря на то, что носил тогда ... шинель. Ну, о шинели еще будет позже. Кстати, я тоже хорошо помню запахи, поэтому шинель вспоминаю не только зрительной памятью, но еще и обонянием. В письмах Гоголя находим: ''Я бы от души рад восхищаться свежим запахом весны'', ''Все пассажиры столпились в одну каюту, и немецкий запах сделался до такой степени густ, что можно было семьсот топоров повесить в воздухе''. (7) А то еще и более круто: '' ... он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода''. (8)

Однажды я был в Петербурге в квартире-музее Александра Блока. Когда он умирал, - практически, от голода - у него на столике лежали две книги - Евангелие и "Выбранные места из переписки с друзьями". У Блока есть статья, в которой он пишет: ''Если бы сейчас среди нас жил Гоголь, мы относились бы к нему так же, как большинство его современников: с жутью, с беспокойством и, вероятно, с неприязнью: непобедимой внутренней тревогой заражает этот, единственный в своем роде, человек: угрюмый, востроносый, с пронзительными глазами, больной и мнительный.'' (9)

Известно, что Гоголь часто бывал в книжной лавке А. Ф. Смирдина на Невском проспекте - и я там был. Но много позже - книжная лавка всё там же, можете проверить. И в Царском Селе, где Пушкин и Гоголь общались летом 1831 г., и в Павловске, где Гоголь служил учителем детей у князя Васильчикова. Как и Николай Васильевич, я зарабатывал (и продолжаю зарабатывать) на хлеб уроками: был учителем детей в разных семьях, однажды учил ребенка, мама которого происходила из рода князей Раевских... Кстати, все помнят строки, по крайней мере, начальные: ''Я помню чудное мгновенье...'', и кому они посвящены. Анна Керн, проведшая всё детство в Лубнах (где бывал и Пушкин), в Киеве близко общалась с семьёй Раевских.

Как и Николай Васильевич, я также бросил Петербург навсегда, возвращаясь к нему лишь воспоминаниями. Живал я помногу в Москве, посетил, конечно, дом на Никитском бульваре, где умер Гоголь, часто бывал на службе в церкви Симеона Столпника на Поварской, которую ''очень любил и всегда посещал" Гоголь, был в доме Аксакова, куда часто и он захаживал. Я не раз бывал на кладбище Свято-Данилова монастыря, где был сначала захоронен Гоголь, посещал его могилу на Новодевичьем кладбище, куда в 1931 году его прах был перенесен, видел надгробный камень на могиле Михаила Булгакова. Камень был взят с первого памятника на могиле Николая Васильевича. И все вы, конечно, знаете, где начинал Булгаков. Правильно, в Киеве, на Андреевском спуске, где, как известно, любил гулять Гоголь - тогда это место называлось Андреевской горой.

Два года назад, в свой последний приезд в Киев, я бродил по Андреевскому спуску с другом далекого школьного детства, поэтессой и архитектором Марией Гончаренко, мы говорили о Булгакове и поэзии. В Торонто я увез книгу ее стихов: "Структури Я. Поезii". Я не сказал, что гуляли мы втроем, вроде это было не важно для моего ассоциативного калейдоскопа, но сейчас понял, что это не так. С нами был мой младший сын Виктор. Ну, а вы знаете, что сейчас весь Андреевский спуск - это ювелирный, игрушечный, безделушечный, антикварный, нумизматический, букинистический, картинный, и прочее, прочее... центр. Нет, я не против, всё очень здорово. Но только уж очень много. Так вот, Мария купила там в подарок Виктору булаву, небольшую, но булаву - символ гетманской власти. Но дело-то в том, что - тут опять идут (Го)голографические ассоциации - основателем гоголевского рода был полковник Остап (укр. Євстафій) Гоголь, который со временем стал гетманом Правобережной Украины от имени польского короля Яна Собеского. Произнесенное тут имя Ян подбрасывает мне еще один узор в калейдоскопе. Но пока о другом, надо крепче и Марию привязать к Гоголю. И тут я вспоминаю, что когда мы вместе учились в школе, ее звали не Мария, и не Гончаренко. Просто - Маша Шароварова. А кто носил широченные как паруса шаровары, вы легко найдете, если не на каждой третьей странице у Гоголя, то хотя бы на пятой. Просто почитайте "Вечера на хуторе близ Диканьки". Если вы вдруг дочитаете все до самого конца (не 'Диканьку', меня), то поймете, почему я иногда возвращаюсь и что-то вставляю в текст.

Помните (см. в начале), для меня сейчас более весомой является пространственная, а не временная компонента, поэтому, немного разбираясь в теории относительности (10) - на физическом факультете давали солидное образование - я легко двигаюсь туда-сюда по тексту.

Мария успела что-то из моего текста прочитать и оказалось: ей отец говорил, что их настоящая фамилия Шаровара, но в армии ему сперва отбросили букву 'а', а при очередной смене паспортов добавили 'ов' - и получилось 'Шароваров'. А ее предки (по отцу) в 18-м веке строили Киево-Печерскую Лавру: Шаровара упоминается в числе учеников архитектора Стефана Ковнира.

А булава сейчас лежит в Торонто, в Канаде, в комнате у Виктора на полу, где у него хранятся: одежда, фото-камера, книги, другие нужные вещи. Там же можно найти случайные деньги, в основном подаренные любимой тетей Асей и бабушкой Женей из Киева. Впрочем, монеты, иногда и бумажные деньги, можно найти и в любом другом месте. И похоже, с момента поселения булавы у него в комнате, он стал быстро взрослеть, слышит только себя и хочет делать всё сам и так, как он того хочет. Ну, чем не украинский характер.

Совсем недалеко от дома Булгакова, на Андреевском спуске, родился мой старинный друг Сашко Мухин. Я недавно перечитывал его книгу "Андрiївскiй Узвiз або Дитинець", о ней надо писать отдельно. Саша - подвижник духа, разрабатывает теоретические основы семиотического пространства, создает с группой единомышленников иллюстрации к хранящемуся у него оригиналу сценария А. Довженко (на украинском) "Тараса Бульбы", и мечтает сделать фильм.

А первая книга Булгакова нaзывалась "Дьяволиада" и заканчивалась повестью "Похождения Чичикова". (11) Почти через десять лет Булгаков пишет киносценарии "Мертвых душ" и "Ревизора", которым не суждено было воплотиться на экране. К сожалению, к этому приложил руку и А. Довженко, который сам пытался поставить фильм, да не успел. Судьба потом свела вместе и Гоголя, и Булгакова, и Довженко - на Новодевичьем кладбище в Москве...

Как и Гоголь, был я в Святой Земле у гроба Господня. Я думаю, не много найдется сейчас православных, которые могли бы вслед за мною сказать: - Я, как и Николай Васильевич, попал в Святую Землю не по воздуху, даже и не по суше, мы оба приплыли туда на корабле. Когда я летел туда на научную конференцию, прямого рейса не было (думаю, может быть и вообще-то не было тогда - в 1983 г.), я сначала добрался до Кипра, оттуда уже плыл до Хайфы. И обратно - как и Гоголь, - покидал Израиль морем. Конечно, во времена Николая Васильевича страны с таким названием еще не было, но вы понимаете - суть от этого не поменялась - со времен Нового Завета и до наших дней. Я плыл всю ночь и смотрел как отражаются в море звезды. Одна из них, самая большая, почему-то неподвижно висела на одном и том же месте, и я тогда подумал, что вот также когда-то давным-давно волхвы видели такую же неподвижную звезду и пошли в том направлении... Кстати, любопытно было бы узнать, делал ли корабль, на котором плыл Гоголь, остановку на Кипре? По географии, вроде должен был бы.

Как и он, колесил я по Германии, Австрии, Швейцарии, Франции, Чехии, Италии, Польше, Бельгии. Бродил по тем же городам: Киев, Петербург, Москва, Симферополь, Одесса, Полтава, Чернигов, Кронштадт, Калуга, Вена, Краков, Варшава, Карлсбад, Прага, Венеция, Флоренция, Париж, Иерусалим, Берлин, Веймар, Дрезден, Дюссельдорф, Брюссель, Мюнхен, Константинополь...

Как и он, я любовался собором в Кельне, где сейчас живет мой сын Денис и растит моих внуков. Гоголь пишет: "Глядите чаще на знаменитый Кельнский собор; там всё ее совершенство и величие. Лучшего памятника никогда не производили ни древние, ни новые веки." (12)

Как и он, я любил бродить в Париже по галереям Лувра, посидеть в саду Тюильри и выпить чашку кофе в Латинском квартале. Как и Гоголь, я не мог уйти из Собора Св. Петра в Риме - хотелось смотреть и смотреть... В письме из Рима Гоголь пишет Данилевскому о "беспредельном Петре''. (7)

Я не раз бывал в Неаполе, дважды случилось участвовать в научных семинарах на одном из самых больших островов Неаполитанского залива, необыкновенно красивом острове Искья, где также бывал Гоголь. Вот что он пишет: "... начал было пить воды, но оставил воды. Вод здесь страшное множество: один остров Искио весь обпарен минеральными ключами." (7) После лекций и семинаров я пил кофе, вино и пробовал воду Искьи. Сказать по-правде, вода мне не понравилась. Как и Гоголь, я бродил по Помпеям, окунаясь в застывший в вулканическом пепле Везувия мир античной Италии, с его скульптурой, архитектурой и, конечно, знаменитыми фресками. Я никогда не был в Испании, хотя всегда хотел. А Гоголь то ли был там, то ли не был - никто толком не знает. Вроде он выдумал свою поездку в Испанию, всем о ней рассказывал, но нет никаких свидетельств тому. Мой сын Денис сейчас часто ездят туда с детьми и испанской женой по имени Encarna. Когда со мной говорят на украинском - и я отвечаю по-украински. И я бы мог сказать о себе вслед за Гоголем: ''… сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином.'' (7)

Однажды в июне месяце какого-то далекого года мне случилось, по дороге из Симферополя в Евпаторию, проехать с дочерью Ясей - Яна, Янина (13) - через г. Саки, откуда Гоголь-Яновский (тоже в июне, но лет на 130 ранее) напишет: "Был в Крыму, где пачкался в минеральных грязях...'' (7) Опять же эта запутанная история с польскими корнями Гоголя-Яновского... А моя дочь именем Яна частично обязана польским корням в нашей семье - ее и моя бабушки были польки.

Наведываясь часто к Виталию Крюкову на научные семинары в Пущино (обычно они проводились летом, в июне-июле), проезжал я неоднократно через Подольск, где в июне 1850 года ночует Гоголь по дороге из Москвы на Украину. А сейчас игумен Феофан (Виталий Крюков) служит в Свято-Даниловом монастыре, продолжая также вести научные семинары. Ну, и как же соотносятся Николай Васильевич Гоголь, Виталий Крюков и Владимир Чинаров? Напомню, что первоначально Гоголь был захоронен именно на кладбище Свято-Данилового монастыря, а Крюков гостил у меня в Киеве, мы ходили в Киево-Печерскую Лавру (где всегда бывал Гоголь по приезде в Киев), и однажды мы вместе посетили Михайловское и могилу А.С. Пушкина у стен Святогорского монастыря. О Пушкине и Гоголе - нужен отдельный разговор, о них двоих часто писал Даниил Хармс. С Крюковым мы были также и в Троице-Сергиевой Лавре, которую посещал Гоголь. Виталий Крюков прекрасно пел - я не знаю, поет ли он сейчас. Любил петь и Николай Васильевич, но - украинские песни. Песни - это хорошо, а вот я до сих пор не могу решить этимологическую загадку моей фамилии, то ли от 'чин' (14), то ли от 'чинара'. Второе мне нравится больше, может поэтому ни до каких чинов не дослужился, сделал антикарьеру, как сказал обо мне один человек. Несмотря на то, что: ''... чиновный народ наелся и отобедал...'' (15), мне как-то всегда хотелось есть. Нет, я таки ближе к 'чинаре'.

И тут же вспомнился Лермонтов:

У Черного моря чинара стоит молодая;
С ней шепчется ветер, зеленые ветки лаская,
На ветвях зеленых качаются райские птицы...
………………………………………………….
И странник прижался у корня... (16)

Схожие мотивы (о страннике), оказывается, есть в моих старых стихах, но не бойтесь - этим странником никого утомлять не буду. Чуть раньше говорилось о Саках. А ведь там есть не только минеральная грязь, но и растет много чинар. (17) Надеюсь, что Николай Васильевич, если уж и не упомянул чинару в своих произведениях, то хотя бы сидел в тени под нею. Кстати, чинары растут и в Киеве, и в Торонто, про Петербург не помню, вряд ли - холодно там. А вот в Кельне есть огромный платановый (чуть было не сказал, чинаровый) парк, в котором полно - нет, ни за что не догадаетесь - попугаев, вроде удрали от кого-то и размножились. Я их видел, они большие и зеленые.

А теперь немного (Го)голографии. Как уже сказано выше, на Мальте я не был. Но был мой приятель Ваня Белецкий. И однажды он показывал мне архив своего знаменитого деда, академика (филолога) А.И. Белецкого. Среди прочего, там было письмо (не помню кому), написанное рукой V. Hugo. А ведь он сиживал в римском кафе ''Greco'', где написано немало страниц "Мертвых душ".

Дальше: исследователь русской и западноевропейской литературы, академик Алексеев М.П. находит, что некоторые главы "Собора Парижской Богоматери" Hugo, где дано описание готической архитектуры, "вдохновили и Гоголя на несколько лирических страниц о готической архитектуре" (18) , именно в "Арабесках". Hugo, как и Гоголь, много и неистово писал об архитектуре. По словам Hugo, ''Казанский собор в Петербурге можно рассматривать как Пантеон на Парфеноне, что в каждом столетии повторяется лишь несколько раз, причем у каждой страны есть свое такое сооружение.'' (18)

Был я, конечно, и в Казанском соборе, и в Соборе Парижской Богоматери. Вы наверняка помните, что в Казанском в свое время побывал и ... нос майора Ковалева. Как ни странно, я нигде не встретил и слова о том, какое впечатление - это при всей-то любви Гоголя к архитектуре - произвел на него Собор Парижской Богоматери. А в Пантеон, где захоронен V. Hugo (о нем также писал и Пушкин), я заходил, когда был в Париже.

Некоторые исследователи сравнивали Гоголя с неистовой школой: "В отдельных сценах, наприм., в сцене утопления евреев, в картине казни Остапа, следование принципу Виктора Гюго - сочетать шутовское с страшным - непосредственно видно." (19) О неистовой школе, куда относили V. Hugo, пишет в свое время, а именно в 1840 г., совсем не случайный человек в жизни Гоголя, Виссарион Григорьевич Белинский: ее участники, по его выражению, выбирают предметы "сатанинские, кровавые, исступленные." (20)

Академик Алексеев окончил Киевский университет в 1918 г. (тогда он еще не знал, что станет академиком), преподавал там три года - до переезда в Петербург, где становится научным сотрудником Пушкинского Дома. О Киеве будет еще далее, сейчас только скажу, что и я окончил Киевский университет и, будучи в аспирантуре, преподавал там три года. Академиком, правда, не стал, но один профессор из Детройта называл меня упорно академиком и во многих своих работах ссылался на мои (сотоварищи) статьи. Однажды он приехал на своей машине за мной в Торонто и мы отправились на конференцию в Индианаполис. Всю дорогу в машине звучала музыка Чайковского, которую Felix Hong очень любил, и я рассказывал ему про нашу жизнь, о Гоголе и Достоевском, о том как я побывал практически во всех квартирах, где жил Федор Михайлович, как он почитал Гоголя. Оказалось, что Felix знает о "Шинели", то ли он видел, то ли собирался смотреть балетную постановку Р. Нуреева. Все теперь знают слова, сказанные Ф.М. Достоевским, что вся русская литература вышла из гоголевской шинели, это стало почти общим местом. Я-то лично думаю, что совсем и не вся русская литература обязана гоголевской шинели, может быть Достоевский в нескольких своих вещах, скажем в "Униженных и оскорбленных", "Идиоте", и "Неточке Незвановой". Конечно, и многие другие: В. Г. Короленко, который после 1917 г. писал 'наверх' письма-протесты против расстрелов и крови, наверное, Aнна Ахматова. Помните?:

И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеной. (21)

Из современных - почему-то сразу только и пришло в голову имя, даже не писателя, а журналиста, Анны Политковской. Вот уж кто действительно пытался словом защитить обижаемых, пытаемых и убиваемых - даже не у себя дома, а в далекой Чечне. Ну, а немного раньше - конечно, Андрей Дмитриевич Сахаров. Я читал его "Воспоминания" - в детстве он любил, кроме других писателей, раннего Гоголя. Мне повезло, я видел Андрея Дмитриевича - в Киеве, во время крупной международной конференции. Я был тогда в аспирантуре, тема конференции не совсем соответствовала моей работе, но хотелось послушать корифеев мировой физической науки. Сахаров к тому времени уже опубликовал свои знаменитые "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе" - мы тогда читали их в самиздате. Помню, как по коридорам и комнатам Октябрьского Дворца, где проходила конференция, слонялись люди 'в штатском'. Их легко было вычислить - докладов знаменитых физиков они не слушали. И конечно, кроме 'присмотра' за иностранцами, главной их заботой был Сахаров. А вскоре последовала и жесткая 'реакция' властей, 'письма трудящихся', клеймивших его... А для нас Андрей Дмитриевич Сахаров стал с тех пор не только известным физиком, но и выдающимся Правозащитником. Он защищал 'узников совести' словом, авторитетом, примером нравственного самопожертвования - вплоть до заявления, что все они ''разделяют со мной честь Нобелевской премии Мира''.

Но вернемся к писательским делам. Мне лично кажется, что большинство русских писателей и поэтов как-то уж очень связано с бесовским элементом. Тут даже и А. Пушкин:

Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам. (22)

и Ф. Сологуб с его "Мелкими бесами", о M. Булгакове я уже говорил, тут и Н. Лесков с его "Леди Макбет Мценского уезда". Да взять наугад почти любого, к примеру милейшего Ивана Тургенева, и сразу наткнешься: ''Надо будет секунданта сыскать - продолжал он свои размышления: - а где его, к чорту, найти? .... чорт знает, что за нелепость такая!'' (23). Антон Чехов пишет "Ведьму", "Черного монаха", а вот и Николай Некрасов наблюдает:

Что иногда в морщины сводит
Черты и пошлого лица
Бес благородный скуки тайной (24)

Тут, пожалуй, и все Толстые: Алексей Константинович (граф): 'Ах, бес проклятый!' (25), Алексей Николаевич - ''... Вошел этот бес в Андрюшку по малому случаю'' (26), а вот и Лев Николаевич пишет жене Софье Андреевне: ''...и со мной было что-то необыкновенное. Было два часа ночи, я устал страшно, хотел спать, и ничего не болело. Но вдруг на меня напали тоска, страх, ужас такие, какие никогда не испытывал. Подробности этого чувства я тебе расскажу впоследствии, но подобного мучительного чувства я не испытывал никогда и никому не дай Бог испытать. Я вскочил, велел закладывать…'' (27) Конечно, это всё совсем не страшно. Вот у Достоевского в "Бесах" и в "Братьях Карамазовых" всё гораздо серьезнее и страшнее. Страшнее тем, что не придумано, а списано с натуры. Ну, а потом понеслось ... Не буду перечислять всех, упомяну лишь "В круге первом" Солженицына. Короче, хотите продолжения гоголевской "Шинели" - читайте "Бататовую кашу" Акутагавы.

Хотя, может быть все-то и пошли писать вслед за Гоголем. Помните, к примеру, что говаривал городничий: ''Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? ... Знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что... '', или: ''Так вот, право, чем больше думаешь... черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить''. А уж, что Хлестаков нес: ''Вот тебе на! Экая бестия трактирщик, успел уже пожаловаться!'', ''... и легко на вид, а рассмотришь - просто черт возьми!'', '' Надоели, черт возьми! Не впускай, Осип!'', ''...если вы не согласитесь отдать руки Марьи Антоновны, то я черт знает что готов'', или совсем по-простому: ''А, черт возьми!''

Любопытно, как всего за лет пятьдесят изменился смысл русского слова 'закладывать'. Раньше и Пушкин, и Гоголь, и Толстой, да и Достоевский приказывали или велели закладывать только, когда надо было ехать, скажем, в театр, к цыганам, или на дуэль. Например, Александр Пушкин: ''...между тем метель не унималась; я не вытерпел, приказал опять закладывать и поехал в самую бурю'' (28), Лев Толстой: ''... княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать...'' (29), Николай Гоголь: ''... приказать Селифану сей же час закладывать бричку.'' (30)

Изменением смысла слова 'закладывать' мы, наверное, тоже обязаны Николаю Васильевичу. Ведь в его произведениях уже тогда возникал и другой смысл закладывания: ''... Прошу, однако ж, не слишком закладывать назад руки и, как говорится, финтить...'' (31) И не ведал он, что скоро появится в России страшный Рябой бес (о нем будет ниже) и начнут арестантам закладывать ''... руки за спину при вызове на допрос...'' (32) Пишут, что Сталин (он же Uncle Joe, следуя терминологии, сложившейся в западном политическом мэйнстриме) читал Гоголя. Вижу, вроде бы, действительно читал: "...если чрезвычайные обстоятельства наступят и капиталистические элементы начнут опять "финтить", 107 статья снова появится на сцене."(33) А уж традиционное 'закладывание', конечно, уходящее корнями в нашу славную историю, приобрело невиданный размах и энтузиазм именно в советское сталинское время, и тут опять он, Николай Васильевич: ''... честь имею сим донести на оное...'', ''... и то не согласился бы, если бы он не припугнул его, обещаясь донести на него...''(30), ''... думаю, не было ли на меня какого-нибудь доноса.'' (8)

С развитием капитализма в современной России (в Украине) появляется новое звучание: ''Подмосковную землю разрешили закладывать в банк''. Здесь и немного далее, я привожу слова, появляющиеся в сети. Хотя, тут еще связь просматривается: ''Все пошли закладывать, так зачем же отставать от других! Говорят, выгодно.'' (30) Но другие прочтения термина, взятые наугад из случайных российских блогов, Гоголю бы в голову никогда не пришли, но не исключаю, что может быть всё и пошло-то от Чичикова: ''Если на карман закладывать 50 баксов в сутки, можно гудеть без перерыва'', ''Наркоту, например, закладывают в теннисные мячики'', ''Помню один винно-водочный магазин на улице Гоголя''. Как видим, и здесь опосредованная связь писателя со своим читателем не прерывается. Тут можно вспомнить другое хорошее современное выражение - 'закладывать за воротник', на которое, пожалуй, Н.В. не оказал заметного влияния. Я здесь говорю только об изменении смысла, а не о содержании, т.е., выпивке как таковой. Впрочем, содержание и не изменилось, (см. ссылку АЛК) в самом КОНЦЕ.

Но я заболтался. Вернемся к академику Алексееву, который три года преподавал в Киевском университете и теперь переехал в Пушкинский Дом. В университете Торонто я проработал четыре года, более не получилось. Николай Васильевич хотел было преподавать (историю) в Киевском университете Св. Владимира, но тоже не получилось. Не задержался он и в Петербургском университете. Ничего страшного, зато написал много всякого.

А ведь сейчас в моем, даже не рассказе, скорее, калейдоскопическом изложении реальных событий, возник новый сюжет: Пушкинский Дом (Институт Русский Литературы) в Петербурге. Однажды я побывал там, даже присел на минуту за рабочий стол академика Дмитрия Сергеевича Лихачева (конечно, в его отсутствие). И видел я хранившиеся в Пушкинском Доме рукописи Гоголя, его прядь волос и посмертную маску. Кажется, нынче всё это выставлено в новой экспозиции музея института, а тогда я смог это увидеть благодаря Жене Водолазкину, племянику моего киевского друга Петра Марусенко. Как самый молодой из нашей компании, Женя всегда сидел за столом где-то сбоку, иногда что-то тихо говорил. И вот вдруг аспирант Д.С. Лихачева показывает мне рукописи Гоголя. А ныне Евгений Водолазкин, доктор филологических наук, тоже что-то пишет о Гоголе. А мой друг Петр редактирует "Размышления о Божественной Литургии" Н.В. Гоголя, изданную Свято-Макарьевской церковью в Киеве, в которую я ходил многие годы, к сожалению, не так часто, как хотелось бы. Кажется, это единственная сейчас в Киеве деревянная церковь и была она освящена в 1897 году. Когда я первый раз пришел туда, ее настоятелем был замечательный человек, о. Георгий. А сейчас протоиерей о. Анатолий Затовский продолжает в духе его традиций. Петр Марусенко, будучи разносторонним человеком, закончил факультет журналистики Московского университета и часто ездил в Лондон - нет, не к Герцену, а...играть на шахматных турнирах. Писал статьи и книги, но - в отличие от большинства литераторов, пишущих по-русски, - вышел не из гоголевской шинели, а скорее из другой повести Николая Васильевича, из "Игроков". Петя очень любил играть в карты. Ничего страшного, Достоевский тоже играл. Многие годы церковным старостой в Макарьевской церкви, до своей преждевременной и неожиданной кончины, был мой очень близкий друг Николай Косицкий, неторопливых бесед с которым мне сейчас так не хватает. Мы много говорили о славянофильстве, о Гоголе, во время совместных поездок посещали службы в разных храмах. Это киевское издание "Размышлений .." он подарил мне во время нашей последней встречи. Как и Николай Гоголь, Николай Косицкий родился в апреле и последнее свое большое путешествие также совершил к Гробу Господнему в Иерусалим. К концу этого параграфа я вспомнил, что в тот раз в кабинете Д.С. Лихачева мы были вместе с Колей.

Исследовал эстетику Гоголя и академик Лихачев. Например, он сопоставляет стихи Ахматовой с "Петербургскими повестями", "Невским проспектом" и "Портретом" Н. В. Гоголя (34):

Ты сбежала сюда с портрета,
И пустая рама до света -
На стене тебя будет ждать (35)

А вот в этом стихотворении Н. Гумилёва многие находят мотивы "Мертвых душ" и "Вия"

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят - зеленная, - знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне. (36)

''Туда! Туда! В Киев! В старинный, прекрасный Киев!'' (7) писал Гоголь, кажется, к Максимовичу. Вот и я попадаю снова своим странным калейдоскопом в Киев. Анна Ахматова и Николай Гумилёв обвенчались в Киеве, где Анна Андреевна провела в общей сложности несколько лет. Потом был Петербург, а еще были страшные годы, когда:

И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь. (21)

В начале было ... просто '' ... имя собственное в русской поэзии 20-го в., Mаруся'' (37): ''У вдовы у той у трудной дочь Маруся весела'' (38). Позже ситуация в стране усложняется (1921 г.): '' - Как звать? - Марусей. - Мы думали, маруха.'' (39) Дальше - больше (1927 г.): ''Смертельный яд испит... В малиновом платочке в гробу Маруся спит''. (40) Позже, во времена сталинщины, так называли машину для перевозки арестованных. Сейчас же времена опять изменились, вроде к лучшему, хотя связь с этой 'машиной' (а всё ведь пошло от 'брички' !) легко заметить: ''Отечественный спорткар Маруся официально представили в Москве. 2008.'' (41) Есть, конечно, и более традиционное для российского читателя современное использование имени (в качестве бренда): ''Водка Маруся - это классическая русская водка, отличительной чертой которой является отсутствие каких-либо добавок, улучшающих органолептические свойства напитка.'' (42)

Во время войны Ахматова была в Ташкенте, как раз в это время я там родился. И оказывается, все мои годы в Петербурге, целых пять лет, Анна Андреевна жила там же. Конечно, я бродил по ее любимым киевским местам, помню дом на Меринговской, где в последний свой приезд в Киев останавливалась Ахматова, и где жили мои киевские друзья. Совсем недавно Вера Чиркова, жившая когда-то в этом доме и, кстати, имевшая отношение к архитектуре, водила нас по Бостону, но, кажется, мы больше говорили о Киеве... На Меринговской родилась моя будущая жена Ира Репях. (43) Тут же вспоминается: ''.... и Чертокуцкий, несмотря на весь аристократизм свой, сидя в коляске, так низко кланялся и с таким размахом головы, что, приехавши домой, привез в усах своих два репейника'' (44) или ''...то бросали цепким репейником в бороду и усы, то привешивали сзади побрякушки, то пудрили ему голову песком...'' (45)

И покидал я Киев при нашем - как оказалось, насовсем - отъезде в Канаду из Ириной квартиры на Бессарабке, совсем недалеко от дома, где Анна Ахматова жила в свой первый приезд из Одессы в Киев. И где я также пробовал писать:

На перекрестках красных стояли карлики,
Под дирижерской палкой ровняясь в ряд.
В суфлерских будках катались бублики,
На бесшабашный полдень взяв подряд,
И только санки, петляя в рамке
Катились мимо, минуя мост.
Да скука смертная в хрустальной рюмке
Хранила крепко свой пестрый хвост.

Сейчас вот нашел (46): ''Сырость меня проняла насквозь… Опять то же поле, местами изрытое, черное, местами зеленеющее, мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое, без просвету, небо!.. Скучно на этом свете, господа!''. И поскольку тут речь пошла о сырости, хочу привести еще несколько строк из моего давнего посвящения Александру Блоку

Над Городом горели фонари,
Горели тускло ночью.
И звуки замирали вдалеке,
И сырость лезла в глотку,
А в окнах свет потушен был -
Там сладко спали.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Над Городом горели фонари,
Горели тускло ночью.

Я говорил уже о своем посещении Царского Села, а ведь с ним неразрывно связаны имена Гоголя, Пушкина, Ахматовой, Гумилева...

Даже О. Мандельштам, который не любил и не понимал мистики Гоголя, не удержался, подпал-таки под 'растленное' влияние - нет, не 'Запада', а Гоголя. Иначе бы и не написал однажды:

Как по улицам Киева-Вия
Ищет мужа не знаю чья жинка,
И на щеки ее восковые
Ни одна не скатилась слезинка.

Не гадают цыганочки кралям,
Не играют в Купеческом скрипки,
На Крещатике лошади пали,
Пахнут смертью господские Липки. (47)

Или:

Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть. (48)

Сравните у Гоголя: "В готической архитектуре более всего заметен отпечаток, хотя неясный, тесно сплетённого леса, мрачного, величественного, где топор не звучал от века." (12) Любопытно также, что о Гоголе писал также в 1902 году совсем другой Мандельштам. (49)

А об умении Гоголя сострадать и поддерживать хорошие отношения с друзьями часто писал Даниил Хармс, вот пример: ''Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Вяземскому. Взглянул случайно в окно и видит - Толстой Герцена костылем лупит, а кругом детишки стоят, смеются. Он пожалел Герцена и заплакал. Тогда Вяземский понял, что перед ним не Пушкин.'' (50) Ну, о Герцене я наверняка позже захочу что-нибудь сказать, а сейчас о другом.

С моей первой женой Наташей я много лет (пока не грянул гром) жил на Липках (местность на Печерске), откуда пешком совсем недалеко до Лавры. На Липках в 1848 году жил Н.В. Гоголь. Здесь жили М.И. Кутузов, П. И. Чайковский и Н.Г. Рубинштейн. Здесь прошло детство и юность русского философа Николая Бердяева. В 1868 на Липках жил духовный лидер Чечни и Дагестана Шамиль. Тут возникает вопрос - ну и при чем тут Чечня? Не могу не вспомнить современный российский анекдот: ''Как говаривал Н. В. Гоголь, редкий вертолет долетит до середины Чечни.''

'Не играют в Купеческом скрипки' - мне повезло, мы с Наташей много раз слушали скрипку (и не только скрипку) в зале Купеческого собрания, ибо ныне это - Национальная Филармония Украины.

Николай Бердяев (учился в Киевском университете Св. Владимира) пишет: ''Гоголь оказался реалистом, созданных им героев мы видим живущими сейчас. Хлестаков и Чичиков действуют в русской революции: первый разъезжает в бронепоезде, рассылая декреты, а второй руководит социалистической экономикой. Русская революция - смесь маниловщины с ноздревщиной.'' (51)

В бывшей столице Гетманской Украины, резиденции гетманов И. Скоропадского, Д. Апостола, К. Разумовского, городе Глухове, куда Гоголь приезжал четыре раза, я не был ни разу. Здесь его дед Афанасий закончил Глуховскую гимназию. В повестях "Страшная месть" и "Тарас Бульба" можно найти упоминание о Глухове. Я-то в Глухове не бывал, но там родился Виктор Иванович Репях, отец моей нынешней супруги Ирины. По матери он происходил из казацкого рода Ивашина (упоминается в реестре казаков). Виктор Иванович глубоко знал историю и культуру Украины. Его также интересовала архитектура, география, история и литература. Виктор Репях написал и издал в 1936 г. поэму "Єрмолай Цурка" (52) на украинском. В Киеве он руководил архитектурной мастерской, проводившей работы по восстановлению и реконструкции города.

Не был я и в Оптиной Пустыни под Калугой, куда Гоголь приезжал три раза, но туда часто приезжает (на месяц, на два) мой петербургский друг Татьяна Иванова. Я помню ее рассказ о жизни там. Где же тут моя ассоциация с Гоголем, спросите вы. Отвечу: у Тани есть сестра Нина, которая давно уехала в Рим, где живет, кажется, и поныне. А ее супруг и мой друг, религиозный художник и теоретик искусства Михаил Иванов (ударение на последнем слоге), остался в Петербурге. А кто долгие годы был ближайшим другом Гоголя в Риме? Правильно, художник А. Иванов (ударение на втором слоге). Все, конечно знают, что на картине "Явление Христа народу", в самой приближенной к Христу фигуре можно легко опознать Гоголя. Кстати, в Киевском музее русского искусства есть подготовительный этюд "Мужская голова" к знаменитой картине.

Проницательный читатель сейчас меня одернет. Как же так - Нина замужем за Мишей Ивановым, а ее сестра тоже Иванова. Но всё очень просто - Таня и Нина вышли замуж за двух братьев. Мужeм Тани был тогда (до того, как грянул гром), Константин Иванов - философ, религиозно-философский семинар которого посетил в 70-е годы митр. Сурожский Антоний (Блюм). (53) Я не уверен, что мы говорили с Константином о Гоголе, но о Бердяеве и Чаадаеве говорили точно. О философии чуть попозже (постараюсь кратко), а сейчас о другом. Иванов (Константин) писал статьи по философии, религии, проводил семинары, хотя работал кочегаром на Васильевском острове. Это уже потом он возглавил им же созданную структуру, что-то типа религиозно-духовной академии. Хотя она (академия, или структура - как хотите) помещалась в старинном здании вблизи Александро-Невской Лавры (здание братья Ивановы сами и отремонтировали - оно было в полнейшем запустении), но была достаточно светским (не путать с советским) учреждением, поскольку имела право выдавать своим студентам аттестат об ее (т.е., себя) окончании.

Кочегарка была большая, там было тепло - наверное, это единственное место в Петербурге, где я не мерз зимой. Работал там также и Миша Иванов, и другие интересные люди. Однажды Костя позвонил и попросил приютить о. Сергия Желудкова. Я знал тогда только книгу о. Сергия, "Почему и я христианин", изданную из-м "Посев". Как и Гоголь, он написал свои "Размышления о Божественной Литургии" - "Литургические заметки" о. Сергия Желудкова, а в одном из его писем есть также прямое упоминание о Николае Васильевиче: ''...один монах, добродушный украинец, исповедовал каждого по очень простому способу, напоминающему чин приема в Сечь запорожцев у Гоголя: "Отче наш знаешь?'' (54)

Я водил о. Сергия по любимым местам Киева, мы были в Лавре, гуляли по Печерску и Подолу, практически по всем гоголевским местам. С ним было здорово. Много лет спустя я нашел точные слова: ''Трудно передать обаяние этого человека, бесконечно доброго, открытого, с живым эмоциональным темпераментом, с острым чувством правды. Он отличался какой-то своеобразной, немного старомодной учтивостью, которая, впрочем, никогда не превращалась в угодливость. Люди чувствовали себя с ним легко, светло, свободно.'' (55)

Михаил Иванов долгое время жил у меня, когда вновь расписывал одну из первых в Киеве восстановленных церквей - Церковь Рождества Богородицы (1696 г.) Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры. Здесь я бывал не один раз, очищаясь от мирской суеты. Иногда, вдыхая запах свеже растертой краски, поднимался по лесам к куполам и глядел в узкие щели окон на Днепр, где прошло мое детство. ''Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы плавные воды свои'' (54) - думаю, что когда Гоголь въезжал в Киев (наверное, на бричке), как и все мы (на поезде, или на автобусе из Борисполя), он не мог не видеть Лавру и любоваться отражением ее золотых куполов в Днепре.

В детстве я жил на окраине Киева, недалеко от Голосеевского леса, совсем рядом с речкой Лыбедь, в месте, о котором Гоголь писал: "шумит, гремит конец Киева". (54) И Лавра была рядом, и Выдубицкий монастырь, и Лысая гора, и, конечно же, Днепр. На левом берегу Днепра я бывал в доме у Ваниного дяди, Андрея Александровича Белецкого, который знал санскрит, латынь, древнегреческий, новогреческий, арабский, иврит, почти все современные европейские языки. Мы пили чай, из окна была видна Лавра.

Известно, что и Гоголь старался по мере возможностей изучать языки - говорил на русском, украинском, французском, итальянском, знал польский, даже брал уроки сербского, чтобы ощутить красоту сербских народных песен, собранных и изданных в 1815 году фольклористом В. Караджичем. Сербского языка я не знаю, могу только с трудом просмотреть газету, но Сербию видел - из окна вагона, по дороге из Италии в Киев.

Был у нас такой книжный магазин 'Дружба' на Крещатике. Когда в бывшем Союзе ('братских республик') почти ничего не печатали, я покупал в этом магазине книги на польском, легко научился читать - моей первой книгой на польском была "Чума", А. Камю (спасибо моей теще Ирине Денисовне Згерской, ведь она была полькой, помогла начать чтение).

В 1827 году М.А. Максимович, - близкий друг Гоголя - недолгое время бывший (первым) ректором Киевского университета, издал "Малороссийские песни". Издание нравилось Гоголю необычайно. (56) Он впоследствии собирал для него песенный материал. Два года назад я получил в Киеве в подарок от Николая Косицкого книгу "Колядки i щедрiвки". Весь материал книги был собран в украинских селах усилиями друзей Коли, художественное оформление книги выполнено Зинаидой Косицкой и дочерью Марией. Сам же Коля проделал компъютерную верстку книги.

В Петербурге у Гоголя был покровитель, граф Вильегорский, с семьей которого Николай Васильевич дружески общался не только в Петербурге, но и за границей. Граф хлопотал перед Николаем I о разрешении "Ревизора" и "Мертвых душ", одалживал деньгами. Почему-то мне кажется, что близкие друзья звали его Вилей. А моим начальником в киевском научном институте был Бениамин Яковлевич Пятигорский, близкие звали его Виля. С его супругой Валентиной Зеленской (которая также работала в этом институте) я до сих пор дружу, уже здесь, в Канаде. Она пишет замечательные эссе об истории (и не только) Торонто. Пятигорский хорошо знал Виталия Крюкова (ныне игумен Феофан), к которому я ездил в Пущино на Оке, что рядом с древним Серпуховом, впервые упоминаемом в духовной грамоте Ивана Калиты. (57)

Кстати, наш научный институт (ба, да ведь и Николай Косицкий работал со мной здесь) стоял почти напротив дома, во дворе которого был другой, маленький домик, где жил Данилевский, и где останавливался Николай Васильевич Гоголь. Домик, как водится, давно снесли за ненадобностью. Через этот двор я почти каждый день возвращался к себе домой, а идти-то было минут пять.

Я где-то читал, что Гоголь поднимался на колокольню Киево-Печерской Лавры. Сейчас все ругают киевские власти, а я хочу сказать что-то хорошее. Раньше большевики не пускали народ на колокольню, а сейчас - пожалуйста. Так что я тоже поднимался и смотрел вдаль - на Днепр, и даже дальше. Был я и на паперти Андреевской церкви, где, по воспоминаниям Максимовича, Николай Васильевич спросил однажды украинскую молодицу: ''Чого ты глядишь там, голубко?'', ''Бо гарно дивиться!'' - ответила она.

Вот куда я не поднимался, так это на бельведер дома Пашкова в Москве, где в день празднования 25-летия царствования Николая I Гоголь произнес: ''Как это зрелище напоминает мне вечный город.'' (58) В этом месте современные биографы почти всегда добавляют строчки: ''На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы находились двое: Воланд и Азазелло." (59) На бельведер не поднимался, зато я неоднократно работал в знаменитой Российской Библиотеке. Ну, все помнят ее советское название, не хочу тут произносить. Короче, была самая большая в стране библиотека, которая частично помещалась в доме Пашкова. В ее хранилищах хранятся и рукописи Гоголя. И поверьте, я читал там не только книги по физике. Постойте - Азазелло, Азазелло... Да, вспомнил. В Нежине, где учился Гоголь, поставлен памятник работы скульптора Пармена Петровича Забелло.

И тут появляется еще одна интересная связь (косвенная, конечно). Другой художник, тоже Михаил (опять я вспомнил Мишу Иванова) - я говорю сейчас о Врубеле - долго жил, работал (и лечился) в Киеве. И его картины есть в Киевском музее русского искусства, (еще раз вспомним этюд А. Иванова). Все знают его "Богородицу" из Кирилловской церкви. Так вот, М. Врубель женился на Надежде Забелло. Не знаю, были ли у нее какие-то родственные связи с нашим нежинским скульптором, но точно известно, что она происходила из черниговского казацкого рода Забил. На Байковом кладбище в Киеве похоронен двухлетний сын Врубеля и Надежды Забелло. Врубель любил читать Гоголя - за исключением повести "Тарас Бульба". Понятно, он был поляк. Врубель, а не Бульба, хотя, ведь Андрiй Бульба переметнулся к полякам - я тут окончательно запутался. Ну, да ладно, можно поставить просто точку и перейти к другой теме.

Я уже писал о том, что Гоголь посещал Троице-Сергиеву Лавру. По дороге он часто наведывался в Абрамцево - там же, в имении Аксакова, впервые прочитал первую главу второго тома "Мертвых душ". А много лет спустя М. Врубель лепит там свою "Голову Демона". И боюсь, опять не обошлось без влияния - может быть пространственные совпадения (Киев, Абрамцево - но в разное время!), может быть творческие переживания, может быть чертовщинка, описанная Николаем Васильевичем дала себя знать, не могу сказать. Не поймите меня неправильно, Врубель не лепил свой автопортрет - у меня написано 'свою' "Голову Демона", можно подумать не то, что я имел в виду. Проще было бы написать - две головы (Врубеля и 'Демона'), конечно же, не конгруэнтны, но поскольку я пишу не в математический журнал, приходится тщательно выбирать выражения.

Есть одно святое место, на которое мы оба (Н.В. и я, грешный) смотрели с благоговением: Богоматерь Оранта в Софиевском соборе Киева. И тут у меня преимущество перед Николаем Васильевичем: он, как и положено, глядел скорее всего снизу вверх, а я однажды поднимался по реставрационным лесам к самому лику Оранты и, поверьте, это было незабываемо. И если уж появилась у меня в повествовании знаменитая мозаика, то скажу, что мы с ним - ну я и заговорился, простите, уже совсем панибратски чуть не хлопнул Николая Васильевича по плечу - были также в Айя-Софии в Константинополе. Собор Святой Софии - Премудрости Божией - более тысячи лет оставался самым большим храмом в христианском мире, до постройки Собора Св. Петра в Риме (где мы тоже были). Ну, а мозаику Преображенского Собора в Торонто - очень похожую на Киевскую Оранту - видел только я (из нас двоих). Однажды из 'вечного города' (Рима), который так любил Гоголь, приезжал сюда (to the Slovak Cathedral of Transfiguration in Markham) Папа Иоанн Павел II. Вот не знаю, как бы Н.В. воспринимал на папском престоле поляка, но думаю, что, наверное, всё-таки хорошо.

Еще один мой друг Римма 'вечный город' не посещала, зато ездила в другой, где бывал Гоголь - я имею в виду Иерусалим. И главное, она работала со мной - и со всеми, кто там трудился, и о ком я здесь писал - в том самом научном институте, который нынче стоит на ул. Богомольца совсем недалеко от домика, где бывал Гоголь. Но до того она еще и училась вместе со мной в Киевском университете, в котором бывал, очевидно, и Николай Васильевич - поскольку хотел там 'устроится на работу'. И вот однажды, когда мы - Коля К., Петя М., Шура П., и я, Владимир Ч., приехавший из Канады на очередную побывку в Киев, - мирно сидели и пили пиво на скамейке в Ботаническом саду (возле красных стен университета), вдруг возле скамейки материализовалась Римма В. Мы начали вспоминать минувшее, и тут выяснилось, что она совсем недавно говорила обо мне с Сашей Мухиным, который у меня как-то затерялся в потоке (может быть, даже вихре) времени. Короче, это был действительно мой Саша М., родившийся на Андреевском спуске, вы помните. Но ведь раньше Римма и Саша совсем не знали друг друга, а сейчас всё поменялось, они знакомы, и мы снова с Мухиным нашли друг друга - я тогда поразился совпадениям - а сейчас знаю, что так надо было.

Однажды в августе мы - Коля К., Шура П., Володя Гр., Римма В., и я, Владимир Ч. - отправились в путешествие по Украине. Конечной целью была Почаевская Успенская Лавра, где мы хотели увидеть чудотворную икону Божией Матери. Я нигде не нашел упоминаний о том, был ли там Гоголь, зато много написано о его посещении старинного города Острога, недалеко от которого находится Дубенский замок, описанный Н.В. Гоголем в "Тарасе Бульбе".

Слово 'острог' в его рассказах встречается очень часто и мне пришло в голову, что Острог его чем-то поразил. По дороге в Почаев, кроме других замечательных мест, мы заехали и в Острог. Я мало помню об архитектуре города, помню только, что мы посещали что-то наподобие музея первопечатника Федорова. Но я хорошо помню одно, поразившее меня, место. Устав ходить, мы присели отдохнуть. Напротив, через пыльную улицу, стояло унылое трех- или четырехэтажное здание, возле него бродили какие-то странные люди. Во всю длину крыши здания шли огромные буквы. Они складывались в текст: "НАША ЦЕЛЬ - КОММУНИЗМ!" Позднее, на входе в это здание, мы увидели табличку с надписью, извещавшей, что в здании находится "Психоневрологический диспансер". Жаль, но я тогда не догадался узнать, стояло ли подобное заведение в Остроге во время пребывания Гоголя в городе, и что на нем было написано.

Я вот тут выше вспоминал две Софии, и захотелось мне вспомнить еще одну, практически никому, кроме меня, сейчас не известную. Бабушку мою звали София, и похоронена она в Киеве на Старом Байковом кладбище, недалеко от могилы Леси Украинки. Леся Украинка не только писала стихи, но и сделала перевод на украинский "Вечеров на хуторе..." Гоголя. Почему-то никто тогда по этому поводу в Донецке не шумел - сейчас же все переводы Гоголя на украинский воспринимаются в штыки. Там же, на Старом Байковом кладбище, похоронен украинский композитор Лысенко Николай Витальевич, написавший, в частности, оперы "Тарас Бульба", "Утопленница", "Рождественская ночь" - всё по мотивам нашего русского (нет, нашего украинского) писателя. Николай Лысенко жил на старинной киевской улице Рейтарской (где большую часть своей жизни прожил и Коля Косицкий). В дом Лысенко приезжал П. И. Чайковский, именно здесь он поздравил Лысенко с талантливой оперой "Тарас Бульба"..

Однажды поздно ночью я, - просится на язык сказать (60): пробирался среди могил, о которых написано выше, - нет, я реалист, излагаю только факты: просто шел по центральной аллее Байкового кладбища, хотелось скорее попасть домой, а обходной путь с Байковой горы, куда я провожал девушку, был длинен. Помню точно - светил месяц, хотя всё равно было не по себе. Чтобы попасть побыстрее домой, нужно было где-то свернуть с центральной аллеи, и я попал в гоголевскую ситуацию: ''Бурсаки заметили, что они сбились с пути и давно шли не по дороге.'' (3) И как писал Печерин Владимир Сергеевич (практически в то же время, что и Николай Васильевич), которым я заинтересовался немного позже: ''Я немножко струхнул, но на этот раз этим дело и кончилось'' (61). Конечно, сейчас - в 2009 году - я бы так легко не смог пройти по центральной аллее кладбища, просто не попал бы туда. (62)

Печерин был одним из первых идейных (религиозных) невозвращенцев. Он родился (как раньше говорили) на Украине, окончил Петербургский университет, читал лекции по философии в Московском университете, в 1848 был лишен российского подданства. Переписывался с Герценом, а в том же 1836 году, когда хороший - не скажу друг - знакомый Гоголя (кто-то даже злословит - вот, мол, он в Плюшкине вывел Чаадаева), Петр Яковлевич Чаадаев публикует свои знаменитые "Философические письма", а Гоголь впервые появляется в Париже, Печерин покинул Россию навсегда. "Я родился в стране отчаяния, - Вопрос один: Быть или не быть? Как! Жить в такой стране, где все твои силы душевные будут навеки скованы - что я говорю скованы! - нет: безжалостно задушены - жить в такой стране не есть ли самоубийство? " (63)

Вернемся же в Киев. Существует предание, что прoобраз Берлиоза (не композитора, писателя) Михаил Булгаков нашел именно на Рейтарской улице - архитектор, построивший больницу на Рейтарской, погиб под колесами трамвая. Посетив Киев в 1934 г., Борис Пастернак напишет:

Задворки с выломанным лазом,
Хибарки с паклей по бортам.
Два клена в ряд, за третьим, разом
Соседней Рейтарской квартал. (64)

Мы (Коля Косицкий, Володя Грубман, Ваня Белецкий, Володя Дунаев, Петя Марусенко, Шура и Андрiй Проценко, Саша Прохоров, Коля Леоненко, Гриша Акинфиев, Женя Водолазкин, Юра и Витя Кирпачи, я) часто собирались за столом у Косицкого на Рейтарской. Я там жил однажды в течение двух-трех месяцев. Ну, вот и опять поворот: ''Два клена в ряд ...'' Мы часто ходили в баню, иногда прямо с Рейтарской, и всегда с кленовым веником. А я живу сейчас в Канаде, на флаге которой, конечно же - кленовый лист. Ну, а Гоголь писал: "...и, наконец, молодая ветвь клена, протянувшая сбоку свои зеленые лапы-листы, под один из которых забравшись бог весть каким образом, солнце превращало его вдруг в прозрачный и огненный, чудно сиявший в этой густой темноте." (30) И как тут не вспомнить: ''... я обошел многое важное и значительное, а говорил о неважном и незначительном на первый взгляд, ... о каком-то кленовом листе, пронизанном насквозь солнцем... Я не утверждаю, мне только кажется, что этим сияющим листом Гоголь, его творец, был не менее доволен, чем образом самого героя.'' (65)

Кстати, садились мы за стол не только на Рейтарской, но и у меня дома, и у Володи Грубмана - его дом был совсем недалеко от моего, но ближе к тому месту, где жил Шамиль. Впрочем, стоял он дальше (чем мой) от того места, где Гоголь останавливался у Данилевского. Неискушенный читатель (если таковые вообще будут) может подумать, особенно, если такой читатель уехал очень давно из страны победившего социализма (и уже приступившей строить капитализм), или вырос где-нибудь за ее пределами, что у нас в Киеве у каждого было по дому (в 'западническом' смысле). Смею заверить, это не так - мы жили в квартирах, иногда с соседями, но всё же старались при этом создавать, даже там, свой 'дом'. Иногда это получалось.

Известно, что Гоголь хотел поехать на Восток - Китай, Японию, Индию. Не довелось. А я вот побывал в Китае и Японии. В общей сложности Гоголь прожил за границей около двенадцати лет, на сегодняшний день и я почти столько же за пределами Российской империи. Да и В. Грубман тоже, но он при этом еще и выучил японский, но, кажется, в Японии не был - как и Гоголь, но тоже пишет интересные рассказы. При этом не такие длинные, как мой. Рекомендую. И еще - вспомнил - кажется, Володя был на Мальте! А вот Катя Рапай, (о ней позже), в Японии была, хотя мне и не пишет.

Вскорости, по своему возвращению в Киев из Петербурга, я заболел гепатитом. И в каком-то смысле меня спас врач Боткин, ну - не то, чтобы он лично меня лечил, он-то в свое время лечил Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Александра II. Просто Боткин, как ученый-медик, серьезно изучал природу катаральной желтухи (гепатита), разработал методику лечения, болезнь сейчас так и называется - болезнь Боткина. Я понимаю, что никому не может быть интересно, чем болел когда-то Владимир Чинаров, но вот что пишет Смирнова-Россет ''...доктор Николай Боткин, спас Гоголя за границей во время его тяжелой болезни.'' (66) А Гоголь-то тоже тогда уехал из Петербурга. А сейчас выясняется (по пространственным, а не по временным параметрам - кстати, я об этом честно заявил в самом начале), что я тоже тогда уехал из Петербурга за границу (в Украину). Правда, 'мой' Боткин был Сергей Петрович, тем не менее, тоже Боткин.

Вернусь ненадолго к песенной теме. Помните - Н.В. очень любил петь. Однажды летним утром мы с Виталием Крюковым прошли быстрым шагом километров шесть. Было раннее утро и мы хотели успеть на первую службу в Псково-Печерском Успенском монастыре. Кстати, митрополит Антоний (Блюм) был также и монахом этого монастыря. Мы успели, и на службе со мной произошло невероятное - я …запел. Никогда в жизни не пел, а тут - взял и запел. Понятное дело, я всего лишь подпевал, но всё же. Второй раз это случилось, когда я был в гостях у своего бывшего студента по физике Юры Кирпача. После окончания Киевского университета Юра закончил и богословскую семинарию при Киевской Лавре. В Вашингтоне он повел меня на службу в очень красивый Свято-Николаевский Собор. Юра, как и его младший брат Виктор, пели одно время вместе в Свято-Макарьевской церкви в Киеве. Витя продолжает и по сей день, принимая при этом активное участие еще и в церковной издательской деятельности. Юра работает программистом в США, ну и поет. А Николай Косицкий-младший стал авдитором Киево-Могилянской академии, помните: ''Авдиторы, слушая урок, смотрели...''. Если забыли, можно вернуться на ссылку под номером. (3) Я же больше нигде не пел. Попытался было в Серпухове, когда Виталий Крюков (игумен Феофан) привел меня в старинный серпуховский собор - не получилось тогда. Я, когда писал о Серпухове и Иване Калите, сам не понял, зачем упомянул - только теперь понял, что это всё-таки имеет отношение к песенной теме и, следовательно, через нее и к теме моего повествования.

Почему-то Гоголь ругал (67) Америку (США), хотя и не был там никогда. Наверное, взыграли верноподданические чувства, или надо было отрабатывать деньги, полученные от царя - Николай I однажды распорядился министру финансов выдать на написание "Мертвых душ" 5000 рублей, и в других случаях не отказывал. Думаю, по этому поводу в России его тоже могут называть 'эффективным менеджером'.

Волею судеб, именно в США сейчас находится чудотворная икона Пресвятой Богородицы, имеющая самое прямое отношение к Николаю Васильевичу. (68) А совсем недавно там было обнаружено редкое рукописное издание сохранившихся пяти первых глав второго тома поэмы "Мертвые души". Спрашивается, зачем ругал? Я, конечно, не раз бывал в США, никогда, впрочем, их не ругал, скорее наооборот.

Но причем здесь тогда Канада, где я сейчас живу, спросите вы? Очень просто - во-первых, мы тоже (кто не знает) находимся в Америке, во-вторых, кто у нас глава государства? Правильно, королева английская, а кто бил в Колокол в Лондоне - конечно это был Герцен. И он тоже бывал в кафе "Greco", хотя у него был дом на Сивцевом Вражке в Москве. Но, в отличие от Гоголя, Герцен ругал царя, вот и не мог вернуться к себе. Этот дом я тоже посещал, он стоит почти напротив дома Аксакова.

Но интересно, что пишет Герцен после прочтения "Мертвых душ": ''- удивительная книга, горький упрек современной Руси... '', и далее: ''а и в самой жизни у нас так, всё выходящее из обыкновенного порядка гибнет - Пушкин, Лермонтов впереди, а потом от А до Z многое множество, оттого, что они не дома в мире мертвых душ.'' (69) Дам здесь слово еще нескольким русским философам.

Николай Бердяев: ''Гоголь один из величайших и самых совершенных русских художников. Он не реалист и не сатирик, как раньше думали. Он фантаст, изображающий не реальных людей, а элементарных злых духов, прежде всего духа лжи, овладевшего Россией.'' (51)

Петр Чаадаев, писавший о "Ревизоре": ''Никогда еще нация не подвергалась такому бичеванию, никогда еще страну не обдавали такою грязью...'' (70)

Дмитрий Мережковский: ''...сущность обоих - вечная середина, "ни то, ни се" - совершенная пошлость. Хлестаков утверждает то, чего нет, Чичиков - то, что есть, - оба в одинаковой пошлости. Хлестаков замышляет, Чичиков исполняет. Фантастический Хлестаков оказывается виновником самых реальных русских событий, так же как реальный Чичиков виновником самой фантастической русской легенды о "Мертвых душах". Это, повторяю, два современных русских лица, две ипостаси вечного и всемирного зла - черта.'' (71)

Василий Розанов, всю свою жизнь идейно боролся с Гоголем, пытаясь его преодолеть: ''С Гоголя именно начинается в нашем обществе потеря чувства действительности, равно как от него же идет начало и отвращения к ней''. Но случилась революция, Розанов вдруг многое увидел и понял, и тогда он напишет: ''... всё это были перепевы Запада, и у Пушкина, и у Жуковского, и вообще ''у всех их''. Баратынский, Дельвиг, ''все они''. Даже Тютчев. Гоголь же показал Матушку Натуру. Вот она какова - Русь.'' (72)

Мы-то сейчас знаем, что вскоре появился 'эффективный менеджер' пострашнее. И какие клички у него были: Рябой, Коба, Бесошвили, .. И какие фамилии по фальшивым паспортам: Нижрадзе, Тотомянц, Чижиков.... (73) В 30-е годы некоторые резиденты советской разведки за рубежом (серьезные пацаны) знали специальный псевдоним Сталина - Иван Васильевич. Наверное хотел к Гоголю примазаться (опять же - Чижиков), получилось - к Ивану Грозному.

Этот 'менеджер' всех достал - и Мандельштама, и Булгакова, и Шостаковича, и Ахматову, и Гумилева, и Пастернака, и Лихачева, и многих, многих других. И Гоголя достал - отобрал у маленького (ростом) человека шинель, в которую он был закутан на памятнике работы Андреева на Арбате - потому как всегда мерз Николай Васильевич, я-то знаю, - и задвинул его с бульвара во двор, и на этом же месте поставил памятник ''…от правительства Советского Союза'', где Гоголь уже завернут во что-то наподобие френча. Боялся он Гоголя: этим я объясняю то, что не успев появиться на свет, он, призвав на помощь потустороннюю силу, предотвратил совпадение имен. (74) А когда тиран боится кого-нибудь - либо убивает - отправляет в лагерь, бросает в тюрьму, грузовиком давит, ... либо приближает к себе - медалью награждает, спецпаек выдает, во френч одевает… Всех достал - и чеченцев, и русских, и грузин, а уж как украинцев и евреев. Он и нас всех - слава Богу, еще здравствующих - достал и продолжает доставать...

Красная площадь, служащая черную мессу,
Ты не здорова, в горячке ты молишься бесу...

Мой давний петербургский друг Валерий Слуцкий, в свои тогдашние девятнадцать лет вряд ли знал о кличке Бесошвили. Стихотворение, отрывок из которого я цитирую по памяти, он написал где-то в начале семидесятых, просто безошибочным чутьем блестящего поэта он ухватил главное. Я дважды был у него - сначала в Петербурге, затем в Тель-Авиве. Мы говорили о поэзии, о живописи, его милая жена Инна поила нас чаем. К сожалению, почему-то помню только одну ее петербургскую картину маслом, но недавно узнал, что в Израиле успешно прошла выставка ее живописных работ, что ею сделано много иллюстраций к произведениям Гоголя.

Когда он был у меня в Киеве и мы гуляли в парке недалеко от Лавры, - по тем же местам, где любил ходить Гоголь, - Валерий читал свои стихи, стихи Мандельштама, мы говорили о поэзии. Я предложил зайти в дом, где я часто бывал - к Фейге и Левии Гофштейн, супруге и дочери классика еврейской поэзии Давида Гофштейна. Валерий тогда впервые услышал это имя, полистал перед встречей его стихи в переводах на русский - как он пишет в своей книге "Из еврейской поэзии ХХ века": ''ничем не примечательный советский сборник'' - и мы отправились в гости. Я помню его изумление, когда он увидел подстрочники некоторых стихотворений Гофштейна. Далее он пишет: ''Несоответствие читанного накануне подлинному Гофштейну было столь вопиющим, что, вернувшись к себе в Ленинград, я бросился восстанавливать справедливость''. И спустя некоторое время Левия с мамой, получили (и, конечно же, я) первую порцию его переводов. Вот небольшой отрывок из "Виолончели" Давида Гофштейна в переводе В. Слуцкого:

Что ты гудишь, душа,
Из глубины груди?
И стены дрожат -
Оплот бытия.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
От трепета нежней,
От слез яснее стань.
Да будут для тебя,
Как факел, скорбь и боль. (75)

Давид Гофштейн очень любил Киев, какое-то время он посещал лекции на филологическом факультете Киевского университета. Это происходило неофициально, так как еврейское происхождение не позволяло иначе - я тут не клевещу на советскую власть, дело было до революции. Давид и Фейга познакомились в Москве и вместе уехали сначала в Берлин, оттуда в Палестину в 1925 году. Гофштейн провел там лишь год, родилась Левия. В Москве оставались его дети от первого брака, он скучал, но главное, подручные Бесошвили-Нижрадзе-Чижикова стали шантажировать Давида его двумя детьми от первой жены (она умерла) - им постоянно в школе напоминали, что их отец покинул Советский Союз. Давид вернулся, а Фейга приехала позже. Левия училась в Московской консерватории (вместе с Растроповичем), потом играла в Киевском филармоническом оркестре, постоянным местом которого было Купеческое собрание (см. выше), учила мою жену Наташу играть на скрипке. Конечно, я очень рад тому, что Валерий и семья Гофштейна подружились, и уже в Израиле, куда через некоторое время переселились и Левия с мамой, и Валерий с женой Инной, была издана книга стихов Д. Гофштейна в переводе В. Слуцкого с предисловием Ф. Гофштейн. К сожалению, я еще не видел этих переводов, (также, как и книг стихов Валерия), но из того, что я знал раньше, мне лично кажется, что из всех переводов (а переводили Гофштейна многие знаменитости) переводы Валерия на русский наиболее близки лирике Давида Гофштейна. Я не знаю ни иврит, ни идиш, на котором писал он, просто читал подстрочники его стихов.

Д. Гофштейн сам был также прекрасным переводчиком. Он перевел на идиш "Кобзарь" Тараса Шевченко, переводил И. Франко, Лесю Украинку, М. Рыльского, П. Тычину, Л. Первомайского. Ну что еще сказать. Достал и его тов. Чижиков - и вправду, нечистая сила, почти по Гоголю. В 1952 году Давида Гофштейна расстреляли. (76)

Интересно, что на эту первую встречу Валерия с близкими Гофштейна мы пришли втроем - Валерий, я, и ... косуля. Да-да, настоящая и живая косуля. (77) Он подобрал дитя косули (мамашу-косулю убили либо волки, либо охотники) в лесу под Коростышевым, где у нас с Наташей была дача в с. Харитоновка, (78) практически в лесу, на берегу р. Тетерев. Мои дети, Яся и Денис выросли там. Из Москвы приезжали к нам в Харитоновку (79) Люда и Саша Блюмины с дочкой Женей и скрипкой, Дима и Таня Ободовские, из Петербурга - Миша Иванов с Ниной, Таня Иванова с Костей, Валерий Слуцкий, из Киева - Коля Косицкий, поэт и писатель Владимир Грубман, внучка Переца Маркиша (его тоже достал российский 'самый эффективный менеджер': Переца Маркиша расстреляли в 1952 г. - вместе с Давидом Гофштейном, в один и тот же день), прекрасный ныне художник и специалист по шитью золотом по мотивам старинных русских костюмов Катя Рапай (почему-то вдруг перестала писать мне письма) … Катя была одним из моих первых учеников - нет, не по живописи, по математике, которая ей, кажется, так и не пригодилась в жизни. Многие мои друзья побывали в Харитоновке. Миша Иванов с семьей остался однажды там на зимовку.

Косуля какое-то время жила у нас дома. Мы все вместе, - моя маленькая тогда дочка Яся, Валерий, косуля, и я - ходили гулять в парке, где в свое время любил, как сейчас оказывается, гулять и Николай Васильевич Гоголь. А Левия с мамой тогда так и не узнали, что Валерий привез косулю практически из мест, где родился Давид Гофштейн (он родился в 1889 году в Коростышеве Житомирской обл.). Потом косуля уехала в Петербург (80), и это также был ее первый большой город после Украины. Чуть выше я написал, что Блюмины приезжали в Харитоновку со скрипкой. Не просто так написал - для связки: много лет спустя, Женя Блюмина пришла играть в Тель-Авивский симфонический оркестр, где и познакомилась с Левией. А Левия привела меня однажды на концерт этого оркестра, где они тогда играли что-то Чайковского и дирижировал знаменитый Zubin Mehta...

В Москве я останавливался часто также и в доме у Ободовских. Одно время доступ на Новодевичье кладбище был только по пропускам (в советское время было принято говорить - по спецпропускам), но благодаря Диме (он был как-то связан с фотоделом) у меня не было проблем. Я тогда еще не знал, зачем я туда ходил, сейчас вот, когда пишу обо всем, уже знаю. А Наташа Ободовская вышла замуж за шведа. Вы уже поймали мою мысль? Гоголь однажды писал записки "Размышления Мазепы", а улица, где Гоголь останавливался у Максимовича как сейчас называется? Правильно, 'Ивана Мазепы'. Совсем недалеко находится мой бывший дом и институт, где я трудился, и домик, где жил Данилевский и где останавливался Николай Васильевич Гоголь (впрочем, я уже писал об этом ранее). Как сказал мне однажды один шведский ученый - in English, разумеется - на банкете в старинной ратуше Вены (кстати, там тоже был Гоголь - не на банкете, просто в Вене), где мы пили хорошее вино и мило общались: ''О, вы из Украины? Мы ведь были однажды вместе, помните?''. И мы поговорили про Мазепу, короля Карла XII, но детали разговора я не помню - вино было хорошее, да и много времени прошло с тех пор.

Ну, а сейчас совсем мистика пошла: ''Гоголю многое не нравилось в современном ему русском театре. ... наиболее типичными представителями .... были Кукольник и Ободовский'' (кажется, из Белинского). Белинский это писал не про моего Диму Ободовского, а про писателя Ободовского Платона Григорьевича (1803-1864), написавшего в свое время пьесу "Первая и последняя любовь Карла XII." Ну, а директором института на улице Богомольца сейчас, как и в то время, когда я там трудился, является академик Костюк, которого зовут Платон Григорьевич. Если будете в Киеве, обязательно зайдите в институт - пора уже назвать вещи своими именами - институт физиологии, - и если вам повезет проникнуть дальше вестибюля, вы сможете увидеть многих гоголевских персонажей в обличье зверушек и прочих созданий - по крайней мере, они мне всегда напоминали таковых. Нет, помилуй Боже, я никого не хочу обидеть - я не имею в виду сотрудников (научных) института, я рассказываю о замечательной мелкой пластике на стенах конференц-зала института, созданной еще одним большим моим другом, замечательным человеком, Художником с большой буквы, Олей Рапай - она же мама Кати Рапай, которая тоже бывала у нас в Харитоновке и почему-то совсем не пишет сейчас из своего далекого Петербурга.

Мой сын Виктор уже забыл, но когда я в первый раз привел его к Оле в мастерскую, она тут же назвала его Незабудкой. Спустя какое-то время, проездом в Париж, она заехала на пару дней к нам в Будапешт - я тогда работал там в Applied Logic Laboratory Томаша (Prof. Тamas Gergely). Мы жили в его прекрасном доме с книгами, картинами, и старинной мебелью - был даже кожаный стул, которому было лет 300. Опять зачем-то вставил про кожаный стул, наверное звякнула в подсознании ассоциация с заметкой: ''Выставка ... представлен легендарный кожаный портфель Гоголя, в котором писатель хранил рукописи ... открывается в Гос. музее им. Пушкина.'' (82) Навещала Оля нас и в Вене, где мы гостили у наших австрийских друзей, и в обоих городах сразу с порога: ''А где моя Незабудка?''

Однажды я случайно попал в Леопольдштадт и оттуда сверху открылась необычайно красивая панорама Вены. Я обнаружил там церковь, на входе висела мемориальная доска, на которой было написано, что здесь захоронены польские офицеры и солдаты, а также украинские казаки, погибшие во время битвы в 1683 г. Они тогда вместе защищали Вену, осажденную войсками турецкого султана. А незадолго до этого, в 1676 г., Ян III Собесский пригласил наказного правобережного гетмана Євстафія Гоголя (предка нашего Николая Васильевича) на свою коронацию в Варшаву и попросил его собрать четырехтысячное войско для борьбы с турецкой армией. Я бывал в Вене много раз, но почему-то именно в тот приезд там появилось огромное количество черных ворон и Renata, жена моего друга, профессора математики (Frank Rattay), говорила: ''Опять Zhirinowsky появился, что-то хочет у нас забрать.'' Понятно, изъяснялись мы по английски. Мне кажется, Владимир Вольфович тогда их всех очень напугал, заявив, что скоро будет мыть сапоги в Индийском океане. Когда случилась большая беда в бывшей Югославии, оттуда в Вену хлынул поток беженцев. И вместо того, чтобы давать деньги на их поддержку в разные комитеты, Frank приютил у себя дома две многодетных семьи - одну мусульманскую, другую хорватскую. Они жили у него более года, Frank их поил, кормил, одевал, и ... мирил - поначалу они непрерывно ссорились. А потом подружились. Вы поняли, кому бы надо было давать в том году Нобелевскую премию Мира? Кстати, Frank к приезду Оли Рапай купил огромную муфельную печь, сам починил электронику к ней, и вот Оля, не успев толком отдохнуть с дороги, тут же принялась что-то обжигать в печи.

Но я отвлекся, и не объяснил, почему, чтобы проникнуть в институт, вам должно повезти. А потому что, несмотря на прошедшие годы, до сих пор - вы представляете, до сих пор! - заместителем директора (по хозчасти) там служит, именно служит, а не работает, бывший полковник с почти гоголевской фамилией Роговик. И он никому спуску (просто так) не давал, не дает, и, наверняка - не даст. Сейчас он почти самый главный в институте - не ученый, а бизнесмен, - а когда-то тоже носил шинель. Да, все мы вышли из шинели. Я помню как он жаловался на нас, научных сотрудников, директору: ''Разрешите доложить, Платон Григорьевич, некем работать'' - в смысле, все мы разбежались и никто не хочет ехать на картошку или на стройку. Это он Платон Григорьевичу академику, не Ободовскому - того Платона Григорьевича, как Белинский засвидетельствовал, Гоголь не любил. Да, а Дима Ободовский-младший в свое первое свадебное путешествие отправился прямиком в любимый Гоголем вечный город. Вот как всё схвачено. Не мной. Гоголем, Николаем Васильевичем.

Еще что-то вспомнил. В Харитоновку приезжал однажды мой хороший знакомый, блестящий журналист и знаток всех течений московского авангарда, Володя Война. Зачем вспомнил здесь, спросите вы. Во-первых, насколько я помню, он жил какое-то время на Гоголевском бульваре на Арбате - недалеко от памятника Гоголю, а во-вторых - Володя привел меня однажды пообедать в одно место, которое послужило прототипом ресторана "У Грибоедова". Кажется, туда литераторы отправились ужинать, не дождавшись Берлиоза (не композитора, писателя), дядя которого в то же самое время в Киеве получал известную вам телеграмму про отрезанную голову. Представляете, там ничего не изменилось! В ресторане, не в Киеве, в Киеве-то всё поменялось. Впрочем, я сейчас уже не уверен. Но Арчибальда Арчибальдовича в то время я не видел. Но, - то ли швейцар, то ли вахтер, - был. И Война должен был ему что-то долго объяснять - почему вот у него (у Володи В.) есть журналистское удостоверение, а у меня - нет. И пускать не хотел. В конце концов, мы туда проникли - скорее всего, Война дал взятку, не помню. Вкусно ли там готовили, убейте - тоже не помню. Это сейчас, в Москве капиталистической, туда: ''Вход свободный. К оплате принимаются карты вида Visa Electron, Visa Classic, MasterCard, Maestro, DC, AmEx.'' (82) Что такое Visa и MasterCard, я еще знаю, хотя сам ничем таким не пользуюсь, равно как и cell phone -ом, а про остальные credit cards в нашей канадской провинции (я действительно живу в провинции Онтарио) и не слышал.

И еще немного о Канаде и Гоголе: недавно мы смотрели замечательную канадскую балетную постановку "Overcoat" ("Шинель") by Morris Panych and Wendy Gorling с музыкой Дмитрия Шостаковича. Вообще, поэтика Гоголя необыкновенно музыкальна. Не думаю, что при его жизни кто-либо понимал это. Должен был пройти не один десяток лет, пока не появилась гениальная музыка, написанная к гениальным сочинениям Гоголя: М.П. Мусоргским ("Женитьба" и "Сорочинская ярмарка"), П.И. Чайковским (опера "Черевички" по повести "Ночь перед Рождеством"), и, конечно же, Д.Д. Шостаковичем ("Нос" и "Игроки") и А.Г. Шнитке ("Гоголь-сюита", музыка к фильму "Мёртвые души"). Мусоргский и Чайковский покоятся в Александро-Невской Лавре в Петербурге (мне уже немного стыдно - всё 'я', да 'я', - но я-таки тоже там был), Шостакович и Шнитке - на Новодевичьем кладбище в Москве, рядом с Гоголем. ''Если же и музыка нас покинет, что будет тогда с нашим миром?'' (83) - спрашивал Гоголь. И тут у меня появилась мысль, что было бы благом для России и для всех остальных, если бы она не пыталась 'собирать земли', а собирала бы таланты. И не на кладбищах только, а собирала бы живых, и давала бы возможность свободно жить да заниматься творчеством...

Высказав такую глубокую мысль, я помчался дальше, дошел почти до 40-й стр., и вот вынужден вернуться. Просто по дороге случайно обнаружил - правильно говорят, 'ничего нет нового под луной', - что это не я такой умник, видимо прочитанное когда-то в чаадаевских 'письмах' (84) отложилось в подсознании. Но вам придется подождать, дополнительные сведения о них (о письмах) вы узнаете через несколько страниц. Не переделывать же мне текст. А вообще-то, я уже писал о них, где-то в районе 20-й стр.

Сейчас также подумалось мне - как раньше всё было просто: ''Иван Иванович. - Чего ж ты стоишь? ведь я тебя не бью! - и, обратившись с такими расспросами к другому, к третьему, наконец возвращается домой или заходит выпить рюмку водки к соседу Ивану Никифоровичу.'' (46)

Что случилось потом, вы знаете. И сейчас, впрочем продолжая пить водку (горiлку) уже в одиночестве, не заходя друг к другу, соседи крепко ссорятся: Москва кричит - мой Гоголь, Киев тут же в ответ - нет, Гоголь мой. После всего, что я тут написал, вдруг тоже могу закричать: а вот и нет, Гоголь - мой. А то еще и не так, а: Гоголь наш - канадский. Во-первых, все уже знают, что со староукраинского 'гоголь' переводится как 'селезень', а у нас тут этого добра - пойдешь гулять, только подошвы очищай. Даже на деньгах - канадских долларах - 'гоголей' печатаем. Но почему-то их (доллары) в Киеве не берут. Недавно вот, совсем рядом с канадско-штатовской границей, наши гуси стали даже причиной падения самолета - попали сразу в два мотора. И это вам не бричка, народу, к несчастью, погибло немало. Во-вторых, к нам недавно приезжала наша королева из Лондона, где там у нее сидел (нет-нет, не в тюрьме, не в лагере,- в добровольной ссылке) Герцен, а я уже гражданин Канады, а мой дедушка жил однажды в Лубнах, а моя дочь Яся сейчас живет почти рядом с канадской границей (в штате Орегон, США), а Гоголь-Яновский, который бывал в Лубнах, ругал США, а Яна (Яся) назвала свою дочку (мою внучку, которую я мечтаю поскорее увидеть) Габриелой, - при этом, наверное, она и не думала (мне это тоже только сейчас пришло в голову), что моего деда ведь звали Гавриил Константинович, - ну, и так далее... Про кленовый лист повторять не буду, на секунду вернусь к королеве - Женя Блюмина со своим камерным оркестром однажды играла у нее на приеме.

Итак, разговор перешел на царствующие особы. Хотя царь Николай I одаривал Гоголя деньгами и даже часы подарил, - не за "Шинель", а за "Ревизора" - они лично, кажется, не встречались. Известно, что царь Николай I любил носить шинель, ее, правда, в отличие от Акакия Акакиевича, у него никто не отбирал. Мой дед, разумеется, с царем не встречался, но одно время тоже носил шинель, и даже получил грамоту, на которой за подписью правнука Николая I (думаю, что это была факсимильная подпись Николая II), золотистым тиснением было сказано: 'За добрую царскую службу'. Грамота долгое время хранилась у меня дома в Киеве, вроде бы я привез ее с собой в Канаду, но вот найти пока не могу. Заметьте, все годы советской власти грамота (размером, примерно, 20х80 см) висела на стене у нас в квартире - в красивой рамке, под стеклом. И ведь никто не донес (информацию) куда следует. Дед же одно время состоял в какой-то ревизорской команде и колесил, наверное же, в бричке - ну не было тогда в Лубенском полку автомобилей, - по Украине, скупая 'мертвые души' - не для себя, нет. Для российской армии, которую нужно было хорошо кормить (шла война, которая вскоре плавно перешла в революцию) - вот для этого и закупалась скотина. (85) Колеса у брички иногда ломались, дедушка научился их чинить, благодаря чему потом, уже при советской власти, когда его шинель совсем поизносилась, сумел проработать какое-то время в кузнице. А 'бричка' неслась, неслась - как 'птица-тройка', да и въехала в 'век-волкодав', (последний образ - из О. Мандельштама). И тогда шинель-то даже у Николая II отобрали большевики, но вот утилизировать ее не смогли. (86) Бедный Гоголь Николай Васильевич, он бы ни за что в такое не поверил, а если бы и поверил, то уж точно бы не одобрил, а уж если бы - страшно подумать - одобрил, то сжег бы, наверное, рукопись "Шинели" и сразу же бы взялся за написание второго тома "Мертвых душ". И мы бы ничего не узнали о бедном Акакии Акакиевиче.

Поскольку я тоже крутился в кузнице (хотя кузнецом и не стал), возможно это привело меня впоследствии на физический факультет Киевского университета, куда всё-таки Н.В. не попал (хотя и очень хотел). Опять вспомнилось: Лысенко, Николай Витальевич, он-то закончил физико-математический факультет Киевского университета, только в 1864 году, Гоголь к тому времени уже умер, а я еще не родился. Но перед тем как я окончил физический факультет того же университета, был еще у меня и Петербург (реальный город, а не "Петербург" Андрея Белого, который также много писал о Гоголе. Книга, впрочем, у меня тоже есть, я даже привез ее сюда в Канаду), и шинель, и всё остальное, о чем вы, если еще не уснули, уже читали выше. Дедушка не всё время ездил в бричке, одно время он служил у какого-то помещика поваром и это тоже как-то, наверное, по наследству (другого наследства, к сожалению, он мне не оставил), передалось мне. Только здесь, в Торонто, и только недавно, я вдруг начал вкусно готовить - вот и вас всех приглашаю. Право, приезжайте, мы славно проведем время.

Но тут я снова вернусь в Киев, на улицу Лысенко, что прямо за Оперным Театром. Там живут, вернее, иногда бывают, мои очень близкие друзья - Ада Рыбачук и Володя Мельниченко - Художники, Скульпторы, Поэты... Почему бывают? Потому что по настоящему они живут у себя в мастерской-студии, на Мало-Подвальной, почти напротив того дома (на Мало-Провальной в романе), где прятался Алексей Турбин ("Белая гвардия" М. Булгакова), недалеко от Софиевского собора. Я однажды даже написал небольшой стих об этой улице:

Домами петляя, горбатая улица
Шарахаясь тенью, стремительно мчится.

Стоит виновато фонарь тускло-желтый,
Дрожит чуть заметно луна в подбородке.

Все люди ушли, лишь ветер остался,
Да купол собора тоскливо звенит.

Ада и Володя создали свою Эпическую Поэму - Поэму о Мертвых Душах, точнее даже, об Убиенных и Замученных Душах. Поэму в Камне. Я говорю о Стене Памяти на Байковом Кладбище. Тринадцать лет ежедневной работы - в стужу и жару, в голод и в праздник. На Стене можно было увидеть и скульптуру, и историю, и архитектуру - по Гоголю это и должно быть всё вместе. Но, увы, Стена не была закончена. Последователи и единомышленники тов. Чижикова-Бесошвили 'достали' Аду с Володей: 'сожгли их рукопись' - залили 230-метровую Стену бетоном, и до сих пор лишь скользит ветер по гладким - высотой от трех до четырнадцати метров - поверхностям Стены Памяти.

Но всё же 'рукописи не горят'. Ада и Володя всё-таки сотворили свою Птицу, которая, я верю, '' ... долетит до середины...'' и полетит даже дальше. Я говорю о книге "Крик птицы" Ады Рыбачук и Владимира Мельниченко, а также об их скульптурном цикле "Крик птицы". Стоят также в мастерской 'Бронзовые Образы' таинственных людей, среди которых Ада и Володя прожили около семи лет, скитаясь по бескрайним северным просторам. Далеко от Киева висят в Художественном музее картины, подаренные ими городу Нарьян-Мар. А Стена стоит всё так же - одетой в бетон.

Здесь, в мастерской на Мало-Подвальной, я встречал Вадима Скуратовского, ученика Андрея Александровича Белецкого. Кто в Киеве не знает Скуратовского. Вадим сейчас сам академик, и пишет, в частности о Гоголе. Да и еще снялся в фильме "Шинель" в качестве ... нечистой силы. Нет, не подумайте чего - сам-то он человек хороший, просто роль такая.

Бывал в мастерской у Ады и Володи и мой старинный московский знакомый Владимир Война - есть о нем еще очень интересная история (речь о Стене Памяти), но об этом как-нибудь в другой раз. В мастерской на Мало-Подвальной мы пили - только чай, он ничего другого не пьет - также и с Томашем (Тamas G.). Когда-то очень давно он учился в Киеве вместе с еще одним моим знакомым, невероятно яркой личностью, Сергеем Злочевским. У него в доме, очень давно, я также бывал. Дом стоял ... на Мало-Подвальной, немного выше мастерской, но тогда я еще не знал Аду и Володю. В том же доме когда-то жил отец Коли Косицкого - тоже Николай.

Однажды гостем Ады и Володи был Леонид Плющ, (87) мой старинный знакомый, еще по 'окаянным' (вспомнился И. Бунин) диссидентским (88) дням. Официальная советская пропаганда называла диссидентов агентами западных спецслужб. Я лично был хорошо знаком с некоторыми из них, смею заявить, по крайней мере в отношении людей, которых знал - вранье. Когда я был у него в Париже, Леня говорил, что собирается писать книгу об украинской литературе и философии, и мы вспоминали Григория Сковороду, Николая Гоголя, и Михаила Булгакова. А потом он долго водил меня по Парижу и почему-то привел в украинскую церковь, рядом с которой была могила Симона Петлюры, вы помните - его солдаты ранили Алексея Турбина, который, как вы знаете, жил на Андреевском спуске, как и сам Булгаков. Впрочем, об Андреевском спуске я подробно писал выше. Спустя немного времени Петлюру убил один анархист, приятель батьки Нестора Махно. А начинал С. Петлюра вполне неплохо - в 1905 году был одним из лидеров Украинской социал-демократической рабочей партии.

Перед тем, как он попал в Париж, Леню также достали единомышленники тов. Бесошвили, и еще как достали: отправили в психушку - чтобы не думал инако. И академик Андрей Сахаров, и другие правозащитники энергично призывали освободить Леонида Плюща. Слава Богу, подействовало. А написал ли Леонид Плющ книгу об украинской литературе, я до сих пор не знаю. Вот такая (совсем недавняя) украинская история.

Только сейчас я увидел весьма призрачную, но всё же еще одну связь. Я здесь не утверждаю, что имя Петлюры (89) связано с преподобным Симеоном Столпником, который прославился полторы тысячи лет назад тем, что простоял пол-жизни на каменном столбе во имя Христа - Петлюра родился в мае, а церковный праздник Симеона Столпника (иногда говорят: Симон Столпник) приходится на 14 сентября, но были и другие Симоны, например, Святой апостол Симон Зилот, в доме которого Иисус сотворил чудо превращения воды в вино.

Напомню - Гоголь в свои последние годы был прихожанином церкви на Поварской. Здесь венчался царь Борис Годунов, и тут тоже есть тоненькая ниточка - Н. В. Гоголь однажды напишет довольно странную статью, однако не опубликует ее, но и не сожжет после, где есть, на мой взгляд, пророческие слова. (90) Интересно также, что в церкви Симеона Столпника венчалась в первом браке Елена Сергеевна, будущая жена Булгакова.

Но и это не конец истории. Однажды на Арбате, в дневное время рабочего дня я был на Поварской, в церкви Симеона Столпника. Она была почти пуста в этот час, поэтому я сразу приметил неподвижно стоящего Алексея Баталова. Я не буду ничего писать здесь о нем как об актере, лишь пару слов, которые имеют отношение к теме. В 1960 году Баталов поставил отличный фильм "Шинель" с Роланом Быковым в роли Акакия Акакиевича. Ну, и еще - я знаю слова, однажды сказанные Баталовым: ''Я Анну Андреевну чаще видел, чем собственную бабушку'', (91) - конечно же, речь шла об Ахматовой.

Хотелось бы также рассказать, как я познакомился с Томашем. Потерпите еще. Все пошло от Виталия Крюкова. Он организовал и провел в Москве первую в тогдашней нашей общей стране 'обитания' международную конференцию по математическому моделированию нейронных сетей - одни видят в этом ключ к познанию работы мозга, другие используют разрабатываемые модели для создания нейрокомпъютеров. Как и должно быть в науке, здесь нет 'единственно верной' точки зрения. На конференции я познакомился с одним ученым из Рима. Кроме теории нейросетей, Gianfranco интересовался русской иконой, мог долго и интересно говорить об Андрее Рублеве. Я его поводил по Москве и, конечно, мы отправились в Спасо-Андроников монастырь смотреть знаменитые иконы. Да, я забыл сказать, с ним был его коллега по моделированию нейросетей, но рангом пониже. Как, спросите вы, какие такие ранги в западной науке? Я не о ней, науке. Оба были католическими священниками. Более молодой Gianfranco был, однако, 'старшим по званию'. Устав осматривать иконную живопись, мы, понятно, захотели поесть и зашли в какой-то весьма солидный ресторан на Арбате. Меня одного туда бы, конечно, не пустили. Но представительных иностранцев, да к тому же католических священников - по манере держаться, да и просто по одежке их можно было распознать, - впустили незамедлительно. Конференция проходила в то время, когда, как говорил Горбачев, 'процесс пошел' - он сам собирался в ближайшие дни наносить в Ватикане визит Папе Римскому, Иоанну Павлу II.

Короче, мы обедаем, мирно беседуя на отвлеченные темы, вокруг крутятся какие-то подозрительные люди в штатском, все как положено. Отобедали, приносят счет. Gianfranco, как 'старший по званию' начал его изучать, нахмурился и показал счет мне. Его коллега смеется, объясняет мне, что они в командировке, и надо ведь потом отчитываться. То есть, представляете, они экономят не свои, а деньги Ватикана. Я глазам своим не поверил. Сумма была большая. Очень. И тут я, наконец, проявил свой украинский 'гонор', сам от себя такого не ожидал (когда меня раньше явно обсчитывали, мне делалось почему-то стыдно и я предпочитал промолчать, почти как Акакий Акакиевич) - подхожу к человеку в штатском - по виду он был самым главным в этом зале, сами понимаете, поскольку в этот ресторан не всех пускают, то народу в нем было не много и я этого человека легко вычислил. Как же так, говорю ему, скоро Горбачев едет в Ватикан, а вы такой астрономический счет людям оттуда предъявляете, они недовольны. И чтобы вы подумали, он сказал: ''Ах, извините, ошибка вышла''.

Вскоре пришел официант и принес другой счет, сумма была все еще большой, но уже раза в три меньше. И начал по английски объяснять, что недоразумение, ошибся кто-то, извините. Когда я, спустя какое-то время был в Вечном городе, который так любил Николай Васильевич, и после доклада на семинаре в католическом университете Gianfranco повел меня в кафе перекусить, никто нас там не обсчитывал, во всяком случае, Gianfranco не хмурился. А в Москве, когда конференция закончилась, и мы прощались, он попросил меня узнать, не причастен ли один московский психолог (тоже был на конференции), который вскоре собирался в Рим, к делам, связанным с применением психиатрии к преследованию инакомыслящих - они там в Ватикане даже и подумать не могли, чтобы приглашать на семинар человека с такой репутацией. И вот в Киеве я пошел в институт психологии, где у меня был один знакомый - он, правда был математик, но хоть какое-то отношение имел. На работе его не оказалось, но зато я познакомился со Светланой Карпиловской, мы разговорились, т.е., это она меня, как психолог, разговорила. И оказалось, что Сережа Злочевский (он недавно умер, а я и не знал) был для нее очень близким человеком, и что ее друг Томаш (я писал выше - он учился вместе со Злочевским) скоро будет в Киеве и очень интересуется нейросетями. Так я стал ездить в красивый город Будапешт. Надо будет поискать в сети (не в нейронной сети, просто в web, через Google), может Гоголь был также там, ведь это совсем недалеко от Вены, где он точно бывал.

А вот еще пару имен, которые писали о Гоголе (или как-то были связаны с его творчеством) и которых я немного (ну совсем чуть-чуть) знал или встречал лицом к лицу. С литературоведом Евгением Александровичем Сверстюком, старым диссидентом, отсидевшим свои годы в советское, уже пост-сталинское время, я встретился у Николая Косицкого, хотя заочно знал и ранее. Его не сломали эти годы, и в 1993 он защитил в Свободном Украинском университете, в Мюнхене, докторскую диссертацию по философии на тему "Украинская литература и христианская традиция". Статью "Гоголь. 150 лет бессмертия", написанную Сверстюком в 2002 г., я читал уже будучи здесь, в Канаде. В Мюнхене долго жил Игорь Померанцев. И хотя я бывал в Мюнхене, - меня тогда больше интересовал Кандинский - с Игорем я познакомился уже в Киеве, на выставке работ дочери супруги Скуратовского, хотя всегда с удовольствием слушал его яркие выступления по радио "Свобода", да и вообще, у нас целая куча общих знакомых (и в Киеве, и в Мюнхене). Он писал о Гоголе: ''Гоголю в Петербурге тошно. Он лечится от петербургского авитаминоза лошадиными дозами языкового эротизма. Он делает русской прозе прививку украинской языковой чувственности. '' (92)

Какое-то время я учил математике Диму Якутовича, сына Георгия Якутовича, художника потрясающего фильма Сергея Параджанова "Тени забытых предков" - я до сих пор помню сентябрьскую киевскую премьеру фильма в далеком 1965 году, смелые слова Василя Стуса, сказанные прямо в зале. С братом Димы, Сергеем Якутовичем, я немного был знаком, поскольку часто бывал у них дома, потом, правда, никогда больше с ним не сталкивался. А сейчас вот узнал, что он является художником последнего фильма "Тарас Бульба". Я фильма не видел, ничего не буду и писать о нем. Зато я хорошо помню, как Оля Рапай представила меня однажды Параджанову на киностудии, где он собрал группу друзей и показывал свои, незаконченные еще тогда, "Киевские фрески" и "Саят-Нову". Помню его и в Институте Теоретической Физики на просмотре одного из этих фильмов. Я тогда подошел к нему, что-то говорил о своих впечатлениях о фильме, а через некоторое время узнал, что он арестован. А недавно встретил воспоминания его армянских друзей: ''На зоне у него отняли карандаши - он стал собирать крышки от молочных бутылок, придумал технику гравировки фольги гвоздем. Фольгу заливал смолой и получались "талеры Параджанова" - с изображением Петра I, Хмельницкого, Пушкина, Гоголя.'' (93)

В стенах института теоретической физики - а бывал я там очень часто: посещал семинары, выступал на семинарах, искал нужные мне статьи в институтской библиотеке, просто навещал друзей - я иногда встречал всегда безупречно одетого доктора физ-мат. наук Ивана Дзюба. Признаюсь, его работ по физике я не знаю, но зато я читал его блестящие литературные переводы с японского. А сейчас он переводит на японский "Вечера на хуторе близ Диканьки".

Имя Н.В. Гоголя встречается также и в статьях (94) Ивана Дзюбы, известного украинского литературоведа и публициста (и советского диссидента), ныне академика-секретаря отделения литературы, языка и искусствоведения. Я с ним знаком не был, но был однажды у него дома - мой приятель Толя Зайтман однажды познакомил меня со одним математиком, который жил в квартире (и стерег рукописи) - сам же Дзюба тогда сидел, то ли в лагере, то ли в тюрьме. Напомню, Иван Дзюба был одним из основателей Народного Руха Украины.

И рассказать бы Гоголю
про нашу жизнь убогую, -
Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы. (95)

Ровно за месяц до смерти Высоцкого я столкнулся с ним нос к носу на Мало-Грузинской в Москве - интересно, там сейчас всё то же название? Я шел на очередную выставку московских авангардистов, которая базировалась в подвале дома, где жил Владимир Высоцкий. Было довольно рано, он стоял с двумя-тремя друзьями, и своим незабываемым голосом о чем-то говорил. Мы столкнулись глазами, и это всё. А через месяц в Харитоновке мы услышали по радио "Свобода" - умер Высоцкий. Я думаю, вы знаете - сейчас на том доме мемориальная доска.

Мой приятель Толя, который 'ввел' меня когда-то в дом И. Дзюбы, живет сейчас в Бостоне. Недавно мы славно посидели там в русском ресторане. Был не только Толя с женой Наташей Тетериной, но и брат его Гриша с женой Олей, - все киевские математики. Гриша тоже работал со мной (и с Пятигорским, и с Косицким) в научном институте на улице, где стоял дом Данилевского, у которого гостил Гоголь. В Бостоне мы вспоминали дни нашей жизни в Киеве... А мне сейчас вспомнилось, как мы собирались на Печерске у Наташи Тетериной, пили вино и читали вслух только что появившийся роман Булгакова "Мастер и Маргарита". Там была не одна Наташа, а целых три: еще Н. Чинарова и Н. Яловенко. Наташа Яловенко, которая жила в Киеве даже еще ближе к Лавре чем я - и где мы всегда так славно проводили время, - живет сейчас в Бохуме, ее муж Виктор, неутомимый изобретатель, до сих пор гоняет по холмам на спортивном велосипеде. Когда я осматривал в пригородах Бохума старинные церкви и замки, почти всегда внезапно появлялся из ниоткуда Виктор и тут же уносился прочь. Он произносил что-то очень важное, но скорость была большая и до меня долетали только обрывки слов. Я до сих пор не знаю, что он говорил - ни у него, ни у меня просто нет времени, чтобы это выяснить. Наташа с Витей продолжают опекать моего сына и его сыновей, навещая их в Кельне (где, как вы помните, бывал Гоголь). А их сын Игорь, как и Герцен, уехал в Лондон. Да, когда мы читали вслух роман "Мастер и ...", Маргарита, школьная подруга трех Наташ, тогда еще была с нами. Именно в ее доме, тоже на Печерске - недалеко от Царского парка, где любил гулять Гоголь, я и познакомился со своей будущей женой Наташей Чинаровой. Впрочем, она тогда еще была не Чинаровой, а Згерской. Зато сейчас, когда Наташа уже не моя жена, она всё еще Чинарова.

В нашей компании бывала и Наташа Радченко. Наташа и ее муж Виктор тоже были физиками с родной Alma Mater. Этот Виктор перемещался по пространству еще быстрее, чем его друг В. Яловенко, и я тоже не успевал переброситься с ним парой слов. С Наташей же мы часто беседовали, а в последние годы и вспоминали - она работала в институте физической химии (кстати, моя супруга Ирина Репях делала там свою диссертацию по квантовой химии), где трудился, до своей преждевременной кончины, мой троюродный брат, Вадим Макуха. Сейчас он отдыхает от суеты нашей жизни рядом с моей бабушкой Софией, недалеко от Леси Украинки. Отмечу, что создавая образ Тараса Бульбы, Гоголь использовал рассказы о куренном атамане Войска Запорожского Охриме Макухе. Однажды мы с Вадимом - совсем как запорожские казаки - прожили в полном уединении недели три на острове посередине Днепра, много южнее Киева. Мы читали книги, пекли картошку в углях, ловили рыбу. Рыбой - сушеной, вареной, жареной, вяленой - мы, в основном, и питались. То-есть, мы были локализованы в пространстве, а процесс поедания рыбы растянулся на все это время. Будучи в Святой Земле, я однажды попал в место, где все когда-то происходило в точности наоборот. Это было там, где Он накормил одной рыбой большое количество народу - локализованный во времени единичный акт, но охвативший большое пространство, где и помещался весь голодный люд.

На острове посередине Днепра нас сильно 'доставали' - кусали комары и один 'чекист' все время старался уморить нас голодом. Ходил по Днепру такой пароход - "Чекист" - и почему-то поднимал большую волну. Она и заливала кастрюлю с нашей ухой. К сожалению, я с Вадимом долго не виделся - дети, учеба, наука, суета... А годы шли. И спустя много лет, уже здесь в Торонто, вдруг появилась непреодолимая и острая потребность - вот прямо сейчас же - с ним поговорить. Нашел - через алитерированного Гоголя (т.е., через Goggle) - телефон и мы поговорили. Вадим уже был сильно болен. А через два дня его не стало.

Упомянув о Злочевском, не могу не рассказать о моем первом месте работы после окончания университета. В лесу на окраине Киева, но на другой, не там где я жил и о которой писал Гоголь, а за Сырцом, стоял закрытый институт, он же почтовый ящик № 262 - в стране тогда всё еще сохранялась сталинская система классификации (зоны, п/я). Не пугайтесь, это был не закрытый институт КГБ, а Институт Микроприборов, потом еще из него выделилось объединение Королева. Я попал в лабораторию, в которой уже трудились очень интересные ребята, все физики-теоретики с моего родного факультета. Хотя до горбачевской перестройки еще было далеко, мы организовали так называемый Дискуссионный Клуб и даже провели в одном кафе на Сырце - через много лет мы с Ирой жили в доме напротив - свое первое и последнее заседание. И вот там-то я и познакомился с Сережей Злочевским и Леней Плющом. Наверное, в Киеве тогда не так много было кафе, где свободно, ярко и без всяких умолчаний обсуждались вопросы украинской истории и русской философии - звучали имена Грушевского, Винниченко, Бердяева, Лосского. Говорили о Камю и Сартре, Ницше и Сковородe. Понятно, начальство всполошилось и больше мы не собирались. Стало скучно. В лаборатории же было необычайно большое окно, выходившее в лес. Когда надоедало смотреть в книгу (по физике), я смотрел в окно, смотрел на лес, на столе всегда была бумага и карандаш, ну я и начал набрасывать ... свое первое стихотворение.

И последняя история о той нашей жизни - история о том, как я познакомил Левию Гофштейн с Надеждой Яковлевной Мандельштам. Поскольку я тесно общался с Леней Плющом, у нас в доме хранился, как тогда говорили, 'самиздат'. Наверное, нельзя сказать 'хранился', поскольку он потом всегда появлялся и у моих друзей. Вообще, здесь есть много других интересных историй, но об этом в другой раз. Мы тогда читали "Воспоминания" Надежды Яковлевны. Как-то я отнес эту книгу в дом к Гофштейнам. И выяснилось, что они какое-то время, будучи в ссылке после расстрела Д. Гофштейна, жили в Воронеже в доме у той же хозяйки, где много раньше квартировал Осип Мандельштам с Надеждой Яковлевной - тоже будучи в ссылке, и где он писал свои классические теперь стихи воронежского цикла. Стихов было много, приведу лишь один:

Пусти меня, отдай меня, Воронеж!
Уронишь ты меня иль проворонишь,
Ты выронишь меня или вернёшь, -
Воронеж - блажь, Воронеж - ворон, нож. (96)

Левия с мамой поплакали, а потом Левия отправилась в Москву - встретиться с Надеждой Яковлевной.

Но ... оставим Украину. Киев далеко, далеко Москва и Петербург. Далеко Кельн и Израиль. Все места, где друзья и родные, которых помнишь и любишь, где бывал Николай Гоголь. Далеко Крым, где покоится моя мама Нина Гавриловна - Янина и Габриела, вы слышите? - Нина Гавриловна, то есть ваша бабушка и прабабушка. Могила ее в Симеизе, на крутом-крутом берегу Черного моря. Может и не про Днепр, а про Черное море сказано: , ''не всякая птица долетит до середины... '' (31) Более правдоподобно, да ведь и куда впадает Днепр - в Черное море.

Далеко Голландия, где Гоголь не бывал - я же помню только каналы Амстердама, да "Ночной дозор" Рембрандта. Сюда ездил набираться ума Петр I, здесь сейчас живет моя бывшая жена. Почему я тут вдруг перешел на Петра I - не знаю, но посмотрим, что выйдет. Он, как известно, изучал в Амстердаме кораблестроение, а вернувшись, построил Петергбург (тоже город с каналами - до сих пор есть район, который называется Малая Голландия), где потом отобрали шинель у Акакия Акакиевича. А я носил шинель (не эту, отобранную у него, а другую, свою) много позже. Но перед этим еще была битва под Полтавой - я был на этом месте, только много позже - видите, как связаны пространство и время. Все знают, - разве что, кроме моих внуков - под Полтавой Петр I разбил Карла XII. Всё же он потом пригласил его, - можно сказать, на банкет, - и поднял за него первый бокал. А Мазепу, который тоже был под Полтавой, не пригласил, а казнил в Глухове в 1708 г. Вы должны помнить - я лично туда не ездил. Как же! - воскликнет некто, хорошо знающий историю Украины - Мазепа умер в Бендерах своей смертью, будучи под защитой турецкого султана. Объясняется всё очень просто, это было, как сейчас делают в сериалах. Казнь была заочной, Петр I повесил ... его чучело, после чего Мазепу предали анафеме (церковному проклятию). (97) Вполне возможно, идею становления украинского государства султан поддерживал, поэтому Мазепу и не выдал Петру I, даже за 500 тысяч золотых талеров.

Тут опять придется прервать описание исторических фактов российско-украинско-(турецко-польско-шведских) отношений и нахально напомнить о своем (т.е., моем) посещении гробниц султанов в Топкапе, Стамбул (Topkapi Palace, Istanbul). В одной из них, как вы знаете, покоится наша украинская Роксолана (Roxelana), законная жена Султана Сулеймана Великолепного. Правда, и тут есть спорный момент - родилась-то она в Украине, недалеко от г. Львiв, но на тот момент это был польский город.

А еще я видал в гробу тов. Сталина - он был весь желтый, но во френче, а другой вождь, впрочем, тоже во френче, лежал рядом, но не казался таким желтым. Желтого Uncle Joe потом забрали (из мавзолея) и закопали рядышком, а другой вождь лежит там в своем френче до сих пор. Зачем я тут это вспомнил? А это ведь история, имеющая прямое отношение к Украине, а Гоголь тоже на эту тему собирал факты, даже друзьям писал из Италии - 'присылайте побольше фактов', всё хотел написать исторический труд. Только он тогда еще ничего не знал о Бесошвили, но, боюсь, догадывался - иначе бы не стал сжигать рукопись второго тома "Мертвых душ", потому как не мог бы он соперничать с желтым человеком в деле превращения живых душ в мертвое состояние - не путать с тов. Пол Потом, (98) - равно как и с его познаниями в области языкознания (99) и математической статистики (100) (хотя, право, Чичиков тоже умел считать 'мертвые души'). Упомяну, что в Грузии (в Тбилиси) я видел могилу матери этого страшного желтого вождя, - могила, как могила - ничего страшного. Ну, раз об этом упомянул, не удержусь, скажу и про второго вождя. Того, который лежал рядом и не был очень желтым. Тут я видел нечто весьма необычное.

Но сначала о житейских мелочах - в Горках (Ленинских), куда нас возили зимой и, следовательно, я был в шинели, мне очень понравилась машина, на которой он ездил в конце своей жизни. Машина стояла то ли в гараже, то ли в сарае, и была как новенькая - полугусеничный Rolls-Royce. Помню также двухэтажный домик, все чисто, уютно. А много лет спустя я видел ... - ну, кто догадается? - мозги Ленина. И я тут не о каком-то мистическом опыте выхода в астрал, нет, - это было обычное материалистическое созерцание. Они (мозги) плавали в цилиндрическом стекляном сосуде. У меня был при этом и свидетель, вы уже с ним знакомились выше: Бениамин Яковлевич Пятигорский. Дело обстояло так. Были мы с ним в Москве, кажется, возвращались (или только собирались туда) из Пущино, что на Оке. А у него был знакомый профессор в Институте Мозга. Ну, мы его и навестили, поболтали и о том, и о сем (впрочем, ничего крамольного, всякие околонаучные разговоры), а тут этот профессор (фамилию не буду приводить - на всякий случай, вдруг он никуда заграницу не уехал и еще там работает) и говорит: ''а мозги Ленина хотите посмотреть?'' Кто же откажется. В 1925 г. была организована спецлаборатория по изучению мозга Ленина, а в 1928 г. ее преобразовали в Институт мозга с целью материально обосновать гениальность Ленина. Так захотел Uncle Joe, - он тогда еще не пожелтел - и, подозреваю, планы у него в связи с этими мозгами были серьезные. Желающим могу дать ссылку на статью, где приводится фотография, на которой показано как этот мозг был 'порезан на кусочки с помощью немецкого прибора'. Кстати, не надо путать этот московский Институт Мозга (относится к академии медицинских наук) с Институтом Мозга (РАН), что в Петербурге. Я не бывал в петербургском институте, но связь с ним у меня серьезная. Расскажу по порядку.

В 1918 году академиком Владимиром Михайловичем Бехтеревым был создан - действительно для изучения работы мозга - Институт Мозга. Перед этим Бехтерев получил известность (в науке) тем, что показал связь между отдельными зонами коры больших полушарий мозга и определенными внутренними органами. Я думаю, все вы знаете историю скоропостижной смерти Бехтерева в 1927. По официальной версии, он 'отравился консервами'. Согласно неофициальной: поставил Сталину диагноз 'паранойя'. Тайна его (Бехтерева) смерти не раскрыта, уж очень быстро все произошло. Да и симптомы были странные. Кто-то захочет провести аналогию с недавней нашумевшей, весьма загадочной, смертью в Лондоне. Не проходит - хотя полоний был давно предсказан великим Д.И. Менделеевым (открыт супругами Кюри через 28 лет, в 1898 году), получить его в то время (год смерти Бехтерева) было ой как не просто (полоний-210 синтезируют путем облучения нейтронами природного висмута в ядерных реакторах), даже по указанию тов. Сталина. Бехтерева поскорее сожгли и урну захоронили в Петербурге, на Волковом кладбище. Когда-то давно я побывал здесь. Пару слов о тех, кто там захоронен, и о ком я уже писал выше, либо точно напишу немного позднее: книготорговец и издатель А.Ф. Смирдин, А.А. Блок, В.Г. Белинский, Александр Радищев, И.С. Тургенев, М.Е. Салтыков-Щедрин, Д.И. Менделеев. Любопытно, однако, что в 1937 г. в лабораторию М. Кюри в Париже, которой руководила тогда ее дочь, будущий член компартии и лауреат Нобелевской премии 1935 г., Ирэн Жолио-Кюри, была откомандирована некто З.В. Ершова. По ее возвращении 'в стране было создано постоянно действующее, экологически чистое производство полония'. Это, правда, случилось уже после 'отравления' Бехтерева 'консервами'.

Полоний, ...что-то очень знакомое, но - постойте. Мои друзья почти все писатели, в крайнем случае, читатели с большим стажем - задам загадку: как звали человека, в отправке которого на 'тот свет' он был замешан, при этом сам пропал? Needed a hint? (Нужна подсказка?). Имя начинается с буквы 'Л'. Не можете отгадать? - Ладно, еще чуть-чуть помогу, есть еще в его имени буква 'т'.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я знаю, о ком вы подумали. Но нет, не угадали. Так и быть - дальше скажу.

Уже в наше время - не такое страшное, как сталинское (помните ?: ''Death is the solution to all problems. No man - no problem.'' Joseph Stalin) - я не только видел внучку Владимира Михайловича Бехтерева, директора Института Мозга, академика Бехтереву Наталью Петровну (она не раз бывала у нас в институте физиологии Богомольца в Киеве), но и разговаривал с нею (уже в Пущино, на какой-то медицинской конференции, где у меня был доклад по совместной работе с Tamas Gergely из Будапешта). Сейчас директором института стал сын Натальи Петровны, Святослав Медведев, на математическую книгу (по обработке физиологических сигналов) которого я когда-то очень давно писал рецензию в журнал "Вопросы физиологии". А еще, - это когда я носил шинель - в очередное наше путешествие из Петербурга в Москву, мы посетили музей "Подарков тов. Сталину". Почему-то в памяти у меня осталось только два экспоната. Телевизор: - может быть, самый первый в стране - табличка гласила: "Тов. Сталину от чекистов", и картина какого-то 'народного художника' - портрет 'вождя народов', выложенный семенами всяческих злаков. Интересно, куда это все сейчас делось?

Этот вопрос - по поводу, куда это все делось - недавно стал тоже задавать один итальянский ученый. Целую книгу об этом написал. Нет, я не прав: итальянец только статью в газете написал, а целую книгу - немецкий ученый. Только, извините, он имел в виду не это, а то, то-есть, он волнуется о мозгах Ленина (и Сталина, они ведь потом тоже попали в тот институт, который я посетил - на сохранение). Так вот, в этой книге утверждается, что все (т.е., мозги) сейчас исчезло и есть подозрение, что могут клонировать. А вы, мои дорогие читатели, не боитесь?

Итак, рассказываю: человека, который в конечном счете пострадал от интриг своего папаши - Полония - звали: Лаэрт (пал на дуэли с Гамлетом). Полоний, конечно, был хорошим менеджером и мастерски плел интриги, но, ... не всегда все идет по плану - не надо было подслушивать, - и сам Полоний сгинул бесславно...

Вернемся же к казни в г. Глухов. Ровно через двенадцать лет (я сам просчитал, на калькуляторе), в 1722 году, в Глухове была создана - я бы сказал, прообраз будущего ВЧК-КГБ-ФСБ (СБУ) - Малороссийская коллегия, весьма серьезное учреждение, образованное для контроля за деятельностью украинского гетмана. Опять возникла цифра 12 - помните, мы с Гоголем (ну извините, опять заболтался, но ведь и Николай Васильевич легко говорил, правда устами Хлестакова: ''... ну что, брат Пушкин?'' ) живем около двенадцати лет заграницей. О Блоке и Гоголе я уже что-то общее написал выше, а частности - в отношении '12' - можно найти, например, здесь. (101)

Теперь я вижу, для чего Гоголь ездил туда четыре раза: '12' делится на '4', что дает '3' , что равно количеству сменившихся поколений от времен Гоголя до моих. Таки видимо, его сильно интересовала история Украины. Тут кто-то (сверху) подсказывает мне другой математический расчет: '12' делится нацело на '3' (любимое число у Гоголя - помните: 'птица-тройка), что дает '4' - а это уже необходимое число исправных колес у брички, в которой он так любил перемещаться по пространству. Ну, и еще о 'двенадцати'. Кто помнит точное название повести про Тараса Б.? Правильно - "Тарас Бульба. Повесть в 12 главах". Уверен также, что книголюбы знают знаменитое издание А. Ф. Маркса, 1901 года: "Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений в двенадцати томах".

Поскольку Николай Васильевич много писал про казаков, у меня возникла ассоциация с Петром I. Потому как его родным папой был Алексей Михайлович, за кроткий нрав свой получивший прозвище Тишайший. Итак, я начал что-то о казаках. Читаем: ''Одним из условий перехода под высокую царскую руку было сохранение за казачьим сословием привилегии на самогоноварение. Царь Алексей Михайлович по прозвищу Тишайший отличался слабым здоровьем и пил мало - на просьбу казаков он легко согласился.'' (102) Не знаю, не знаю - похоже, 'в огороде - бузина, а в Киеве - дядька'.

Я нашел также, что с ним (с Тишайшим, не с Бузиной) кстати (или некстати, но это не мне судить, я иностранец), связана последняя российская модель государственного управления. Когда Алексей Михайлович умер, а потом его старший сын Федор, поцарствовав немного, тоже умер, остальных два сына - болезненный Иван Алексеевич (Иван V) и малолетний Петр Алексеевич (Петр I) были оба (!!) одновременно (!!) венчаны на царство. А вы говорите 'тандем' (или 'двуумвират') - всё это уже было. Когда я носил шинель, из Петербурга нас часто возили в Москву, и однажды в Оружейной палате я видел трон с двумя сиденьями.

Кстати, там же находится и знаменитая 'шапка' Владимира Мономаха. Она некоторым замысловато топологическим отображением связывает в единый узел Киев, Константинополь, Рим, и Москву - т.е. везде, где мы с Гоголем были (я уже не стесняюсь, просто пишу как было). Ну, Москва - понятно, там сейчас 'шапка' хранится, Киев - тут всё ясно, Константинополь - тоже: дедом Владимира Мономаха был византийский император Константин Мономах. Летописи утверждают, что когда Владимир отправился походом на Византию, император последней выслал ему эту 'шапку' как символ передачи Руси прав Рима и Царьграда-Константинополя на власть. Сами понимаете, что это была не простая шапка-ушанка для народа (я, как сын своего трудового народа, носил однажды такую), и даже не пыжиковая - символ власти советских начальников. Могу подтвердить, она совсем другая, я видел 'шапку' Владимира Мономаха.

Ну, раз речь пошла о кораблестроении и Петре I, не могу не написать о моем многолетнем друге Борисе Волкове - я не к тому, чтобы напомнить ему (и себе) о возрасте, здесь следует понимать: о многолетней дружбе. Борис был (и есть) моим первым и постоянным, самым суровым литературным (и не только) критиком, с которым я всегда соглашаюсь, но продолжаю со своим отчасти хохляцким, отчасти москальским упорством делать (или писать) свое... Мое перо оттачивалось в переписке с ним. Она то затухала, то возобновлялась. Я представляю, как он будет меня ругать за всё здесь сказанное.

Конечно, надо было написать 'давнишний друг' - как Гоголь с Данилевским. Я сейчас поймал себя на мысли, что несколько раз упоминал его дом в Киеве, в котором гостил Гоголь. Они были старыми (в смысле давнишними) приятелями. Помню, что есть сейчас в Киеве на Подоле дом Данилевского, но я не уверен, жил ли там 'наш' Данилевский (А.С.), или какой другой. В то время был еще, например, идеолог славянофильства Данилевский (Н.Я.), написавший программную книгу "Россия и Европа". Николай Бердяев, правда говорил, что ''... он - националист в западническом смысле слова'' (103). Был также еще Григорій Данилевский, писавший: ''Впервые въ жизни я увидЂлъ Гоголя за четыре мЂсяца до его кончины. Это случилось осенью, въ 1851 году... Гоголь, узнавъ, что и у меня собрана коллекція украинскихъ народныхъ пЂсенъ, съ нотами, просилъ Бодянскаго пригласить къ себЂ и меня.'' (104)

Но вернемся к Волкову. В Петербурге мы с Борисом оба носили шинель (однако, мерз там только я) и жили совсем рядом с домиком Петра I. Кажется, это был единственный (сохранившийся с давних времен) в Петербурге деревянный дом. И думаю, вы уже привыкли и сразу поверите мне, если скажу, что я был внутри - конечно, с Борей Волковым. А с другой стороны от того места, где мы жили - но тоже очень рядом, стояло красивое здание в петровском стиле, с куполом наверху. Мы каждый Божий день ходили туда учиться, это и было наше 'училище'. При входе - бюст Петра I. Здание училища было построено архитектором А. И. Дмитриевым в 1910-1912 гг., называлось оно тогда (во времена Дмитриева) Городским училищным домом им. Петра Великого. Я до сих пор помню запах Невы, училище стояло прямо на гранитном берегу. Борис одно время дружил то ли с его близкими, то ли с учениками архитектора Дмитриева, не помню. Волков тоже, можно сказать, 'вышел из шинели', ибо писал отличные стихи, к тому же, как Н. Гумилев, стал морским офицером, но потом преуспел и в кораблестроении. К счастью, остался жив-здоров, трудится у себя на даче под Москвой. Гумилеву, к сожалению, не повезло.

Опять я тут о поэтах. Но речь-то шла о серьезном: о Петре I и кораблестроении. Процитирую только тех, о ком писал здесь, все они 'вписываются' в тему. Конечно, первым пойдет Пушкин:

Годовщину ли Полтавы
Торжествует государь,
День, как жизнь своей державы
Спас от Карла русский царь? (105)

Простите, Александр Сергеевич, нехорошо как-то получилось: люди могут вспомнить В. Высоцкого (в роли капитана Жеглова) - ''Первый, пошел…''. Я совсем не то имел в виду. Хотя почему-то сразу вспомнился мне Николай Гумилев - наверное, потому, что был одним из первых поэтов, расстрелянных большевиками. Находим у него:

И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня. (36)

Анна Ахматова пишет строчки:

Над Невою темноводной,
Под улыбкою холодной
Императора Петра. (106)

Стихов А. Блока о Петре я что-то не помню, зато знаю, что он учился в Петербурге в гимназии им. Петра Первого. А вот и Осип Эмильевич Мандельштам пишет об Адмиралтействе:

Ладья воздушная и мачта-недотрога, Служа линейкою преемникам Петра (107)

А Волков-то, где изучал кораблестроение? В здании Адмиралтейства. Я там тоже был, но только однажды - по случаю.

Надеюсь, вы помните где Петр Первый, набравшись опыта в Голландии, начинает строить российский флот? В Воронеже, куда потом Сталин сослал Мандельштама и семью Гофштейна. А Гоголь-то, Николай Васильевич, он это мистически предчувствовал, я только сейчас понял. Вот что писал он матушке своей, Марье Ивановне: '' ... я не вижу даже большой необходимости ехать вам в Воронеж (7)'' - это когда она собралась в Воронеж на богомолье.

Сам Гоголь не писал о Петре I, во всяком случае, я лично не встречал ничего такого, но есть указания на то, что он читал в рукописи или слушал в чтении автора (М.П. Погодина) трагедию "Петр I", которая лично царем была запрещена для отдельного издания.

Боря Волков, как и я, 'вышел из шинели' по-настоящему, и поскольку это случилось гораздо позже меня, то вышел он уже в 'чинах', не то что я. Но и у меня всё же есть 'чин' - правда, только как слог в фамилии. А про (чин)овников опять же Гоголь пописывал. Мы вместе (с Борей, не с Гоголем, с ним-то мы бывали в одних и тех же местах, но в разное время. А с Волковым до какого-то момента у нас была одновременная и однопространственная локализация, потом разбежались в разные стороны) бывали в Оружейной палате, в Большом театре, в Бородино, в Кронштадте, а много лет спустя, когда мы оба уже сняли шинель, и в театре на Таганке... Боря приезжал ко мне в Киев. А большинство своих московских походов в библиотеку - мимо дома Пашкова, где ''...на террасе однажды стояли...'' - я начинал как раз из дома Бори Волкова в Москве. Уходя, я обычно бросал взгляд на огромный куст сирени, работу маслом, - уже не помню, кто ее писал - она висела у него на стене, слева от входа.

Кажется, уже дважды всплывало имя Лермонтова (Герцен, чинара), надо как-то связать это с Гоголем. Упомянув о том, что я был на месте Полтавской битвы, захотелось почему-то вспомнить еще пару памятных мест-сражений, которые я посещал: Бородино, Севастополь. Много лет назад, когда мы ездили в Бородино, была зима и поэтому я был в шинели. В Севастополе я был уже без шинели - и не потому, что дело было летом, просто к тому времени я из нее 'вышел'. Всё же, я видел там, несмотря на летний знойный день, одного человека в шинели. Он стоял высоко и смотрел в сторону Турции, куда я попал значительно позже, когда работал в Техническом университете (Мidle East Technical University, METU) в Анкаре. Конечно, это был Нахимов (намятник), он-то (Нахимов-адмирал, не памятник) с турками провел много морских сражений, большинство из которых выиграл. Я же находил моих новых турецких знакомых вполне нормальными людьми (см. выше историю с Мазепой - ведь не выдали, даже за большие деньги). Мы ни в какие сражения не вступали, мирно беседовали, глядя на отражавшиеся в водах Босфора минареты. И мои турецкие знакомые - как и мы - жаловались на западных людей: мол, не понимают они нашего юмора, впрочем, как и мы, ихнего не понимаем. Написал я слово 'ихнего' и засомневался, правильно ли по-русски - ведь давно уже в Канаде. Ищу, нашел у Гоголя: ''Киев, он наш, он не ихний! '' (7) - все в Украине сейчас вставляют эти слова в свои статьи, я тоже с ними (со словами) согласен, да и сомнения в правильности грамматики у меня отпали. Только я сошлюсь на другие его слова: ''Ты возьми ихний-то кафтан вместе с исподним и прежде просуши их перед огнем... '' (30)

Однако, как ни странно, с большим трудом мне удавалось находить в Istanbul (Стамбул по вашему) место, где можно выпить кофе по-турецки. Удивительно, но когда мы с Пятигорским были в Ереване, то нам почти везде подавали кофе по-турецки. Опять же - я тогда не знал зачем, но в Ереване я нашел место, откуда очень красивый вид на г. Арарат, которая до сих пор находится в Турции. Я тогда долго смотрел на Арарат и совсем не думал, что спустя какое-то время проведу там (не на Арарате, в Турции) почти полгода.

Когда Гоголь собирался снова покинуть Россию, он устроил свои именины, куда пригласил и Лермонтова, к тому времени написавшего свое знаменитое стихотворение "Бородино": ''Скажи-ка, дядя, ведь не даром...'' - это все знают, я этот стих знал еще до поступления в школу. А вот стихотворение, написанное в 1841 году, я узнал много позже, просто раньше, в мои дошкольные и школьные годы, в руки не попадалось (поэтому цитирую не полностью):

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ. (108)

Вот это да! Я собрался было писать об именинах Гоголя, и вдруг увидел - да сегодня же и есть 9-е мая (!), только 2009 года, этот день и для нас до сих пор Праздник, и мои родители воевали, и дедушки принимали посильное участие, ну, понятное дело - посидели, вспомнили. А что же происходило в это время (в 1840 г.) в Москве, в усадьбе Погодина?: ''Приблизился день именин Гоголя, 9-е мая [1840], и он захотел угостить обедом всех своих приятелей и знакомых в саду у Погодина… На этом обеде, кроме круга близких приятелей и знакомых, были: И. С. Тургенев, князь П. А. Вяземский, Лермонтов .... Лермонтов читал наизусть Гоголю и другим... Потом все собрались в беседку, где Гоголь, собственноручно, с особенным старанием, приготовлял жженку. (109) Он любил брать на себя приготовление этого напитка, при чем говаривал много очень забавных шуток.'' (110) Из других воспоминаний о Гоголе я узнал, что был здесь тогда (в качестве близкого приятеля и знакомого) и Петр Яковлевич Чаадаев - кстати, герой Бородина. Опять не удержусь, скажу - его могилу в Донском монастыре в Москве я тоже посещал, и дом музей Лермонтова на Арбате... Почитывал я тогда и чаадаевские "Философические письма", правда не в оригинале, а в переводе - с французского на русский. Мы помним, какими словами он ругал нашего Гоголя за "Ревизора", почти теми же словами о "Философических письмах" пишет к царю московский митрополит Серафим (111), после чего царю ничего не оставалось делать, как объявить Чаадаева сумасшедшим. И стали его называть Басманным философом - дом его тетушки, где он жил, находился, как и известный Басманный суд, который судит до сих пор - ну, вы помните, дело Ходорковского - в том же московском переулке. Много написано тут мною о Мандельштаме, хотя вроде бы разговор больше о Гоголе. Чтобы как-то оправдаться, приведу слова Мандельштама, сказанные о добром знакомом Николая Васильевича: ''Чаадаев был первым русским ... идейно побывавшим на Западе и нашедшим дорогу обратно.'' (112) К тому же, бывал он там не только идейно, но и физически. Хотя бы в том же Лондоне. И всё-таки вернулся, не то что некоторые. Возникает вопрос - почему их всех туда (в Лондон) тянет? Гоголь вот не был, я тоже. И еще - пил ли Чаадаев жженку на именинах у Гоголя?

Ну, а сейчас я живу в Торонто. Пару слов о том, почему мы здесь, вернее - почему у нас канадское гражданство. Вроде я люблю Киев, много вот тут написал о нем - не спорю, это так. Но доставали же - и раньше ('до того'), и после. Ну, раньше, понятно - система была такая, мы жили в лагере, я хотел сказать, в социалистическом лагере, в окружении врагов, а что же после? А ничего, всё равно доставали. Иначе. Я начал ездить по всяким конференциям, то в Париж, то на Окинаву (представляете, от Токио три часа лететь; конечно, совсем другая культура). Как-то еду на поезде в Вену, а меня на границе наши доблестные пограничники с суровыми лицами спрашивают:

- Что везешь?

- В каком смысле? - отвечаю.

- Ничего не везу, просто себе еду.

Не поверили, полезли в сумку, нашли дискету (не диск, обычную маленькую дискетку, кажется, емкостью 700 Кб) с докладом на международной конференции, дискету забрали, меня поругали, мол - не положено. Сказали, что 'заведем дело', но, спасибо, пропустили. Вернулся в Киев, сижу, работаю, вдруг - звонок: представился один. Я, говорит, из СБУ (расшифровываю: Служба Безопасности Украины), можно Вас пригласить к нам поговорить? Я подумал - отдадут, наконец, диск с законченной статьей, успею отослать в Труды Конференции. Хорошо, говорю. И где-бы вы думали, мы встречались - в смысле, где он выписал мне пропуск в свое заведение? Ни за что не угадаете - это я киевлянам, они уже подумали: конечно же, на другой конец Владимирской пошел Володя Чинаров. Работал-то я возле университета, или, если хотите, недалеко от памятника Тарасу Шевченко, а можно сказать, рядом с Музеем Русского Искусства - тут рука дрогнула, и в знак уважения (к русскому искусству) я написал последних три слова с Большой Буквы. Так вот - не угадали. Меня позвали за тот большой серый дом, где я давал уроки, и, главное, на этом месте стоял домик Максимовича, у которого гостил Гоголь. Вы теперь сами видите, что ВСЁ вертится вокруг НЕГО.

За этим домом, перед этим событием - когда я туда пришел за диском - долго что-то строили (я сам видел), копали в глубину склонов, по которым я так часто ходил к Аскольдовой могиле. То есть, под землей там должно быть несколько этажей, совсем как в НИИЧАВО у Стругацких в "Понедельник начинается в субботу". Можно сказать, они там не один год в землю закапывали народные денежки. Ну, меня по этим подземным этажам, спасибо, не водили, вежливо - врать не буду - посадили в комнатке сразу у входа, поспрашивали, то да се, и я понял, что они не в курсе моих забот о пропавшей дискете (вернее, отобранной на границе - как видите, она оказалась на замке). Их волновало, что я туда-сюда езжу, могу запросто вывозить их секреты заграницу. Так и сказали - 'секреты вывозить'. И добавили, не лучше ли мне было бы уехать совсем. Знали, что моя дочь уже живет в Америке, а сын в Германии. Потом еще начали спрашивать, а как себя чувствуют и, главное, зачем приехали мои гости. А у меня в то время в гостях были мои австрийские друзья, даже не бизнесмены, или там террористы какие-нибудь: Margaret - профессор английского языка в Венском университете, и ее муж Michael - физик. Всё знали люди с ул. И. Мазепы - вру, тогда она еще называлась улицей Январского восстания - а ведь уже был 1997 год!

Когда мы расставались, я в шутку сказал, что обязательно подумаю о том, чтобы уехать отсюда насовсем. В ретроспективе правильнее сказать - оттуда. И ехали мы сюда в Торонто все втроем только на полгода, и в мыслях не было оставаться. Меня пригласили поработать в университете, Ира и Виктор просто ехали со мной. Спасибо, мой друг Саша Демченко, профессор биофизики, дал в долг денег на билеты. Саша пытается сейчас спасать украинскую науку, пишет серьезные статьи в "Зеркало Недели". Не знаю, поможет ли это украинской науке.

И хотя я уезжал и раньше на короткий срок заграницу, в тот раз начальство меня решительно уволило. Короче, в пространстве начали возникать новые измерения, хотя время шло, как всегда - в одну сторону, и неумолимо, день за днем (по-научному этот феномен называется 'стрела времени'). И вот мы уже здесь десять лет... - как в параллельной Вселенной. Только не подумайте, что я из-за дискеты обиделся - 'за державу стало обидно'. И потом, вы помните?

ВОПРОС. Каково Ваше политическое кредо?

НАБОКОВ. Портреты главы правительства не должны превышать размеров почтовой марки.'' (113)

А я нашел, что тут в Канаде с этим все в порядке. Никакой 'вертикали', одна горизонталь - готовь вовремя налоговую декларацию и оплачивай счета, а что ты читаешь у себя дома, или о чем думаешь, решительно никого не интересует.

Да, а что же Нахимов? Однажды гуляли мы всей семьей у здания нашего парламента (Ontario Parliment, not а Canadian one, National Parliment is in Ottawa) и обнаружили на двух больших пушках, стоявших у входа, клейма какого-то российского завода и надпись, гласившую, что пушки были привезены из Севастополя - после известной кампании. Ну, вы знаете - поручик Толстой Лев Николаевич в ней участвовал. Это он потом стал писать "Анну Каренину", "Войну и Мир", "Воскресение", и уже цитированное мной письмо к жене Софье Андреевне - ну, и засело же у меня в голове с этими посещениями, да, да - был, посещал, - и Хамовники, и Ясную Поляну. Впрочем, к Гоголю это отношения не имеет. А всё-таки здорово однажды перевели на украинский язык название фильма по роману Льва Толстого "Воскресение": "Недiля", я сам читал в одной киевской газете. Наверное, редактор был из Донецка.

Рядом с нами в Торонто живет сестра Наташи Чинаровой, Вероника. Ее супруг Богдан много лет тому назад играл, как и его отец, на ударных в оркестре Киевского Оперного Театра, что находится на углу улиц Лысенко и Владимирской. Они не раз исполняли оперу Лысенко "Тарас Бульба". Сами понимаете, улица Владимирская названа не в мою честь, а в честь Святого Владимира, крестившего грешную Русь - тогда она еще называлсь Киевской Русью. Это я был назван в честь того Владимира - кстати, мои именины почти совпадают с днем моего рождения с разницей в 13 дней, что и составляет разницу между юлианским и грегорианским календарями. Зачем я здесь вспомнил отца Богдана? Возникла ассоциация и с Гоголем, и с Лысенко. Отец Богдана рассказывал, как однажды певец, певший Тараса, будучи привязанным в финале оперы к большому дубу, вдруг резко повернулся и ... пошел по сцене, неся на спине тот самый дуб - дуб всё-таки был не настоящий, сами понимаете, декорация.

Ну, раз про отца Богдана рассказал, то расскажу и про отца Наташи и Вероники, моего бывшего тестя. Конечно, в этом опусе история должна как-то замыкаться на Гоголя. Об Александре Куцене, мастере художественного чтения, который практически давал концерт во время своего 95-летнего юбилея - его отмечали как раз в этом году, в апреле, - вы можете прочитать в сети .(114) Он вот сегодня звонил в Торонто, волновался, что тут у нас свиной грипп гуляет - почти как нос майора Ковалева: где хочет, там сам и гуляет. А я думаю, что поскольку мы пережили советскую власть и Чернобыль (всё там, в Киеве), а потом здесь и SARS, то, даст Бог, и это переживем. Не зря же столько горiлки выпито. Написал, и тут же подумал, опять работает ассоциативное мышление - возможно, слово 'пережить' имеет еще и другой смысл: мы вот до сих пор живем, а 'они' (просится написать 'оно', да вроде не знаю, как это будет звучать во множественном числе) - власть, чернобыльская авария и SARS, уже умерли. Ну и хорошо.

Все знают, что и в России, и в Украине воруют. То есть, не только там, и не только сейчас. Об этом можно везде прочитать, даже у того же Гоголя. Но моя история показывает, что даже в этом деле русский и украинский менталитеты - не путать с 'авторитетами' (115) - разные. Про Харитоновку, если не прыгали при чтении через полторы страницы, вы еще должны помнить, несмотря на мое затянувшееся повествование. Мы построили там дом - сами, между прочим. Главным строителем, архитектором, идейным руководителем и доставальщиком необходимых материалов был Куцен. Последнее было возможно только благодаря мастерству чтеца - после его концертов жены завскладами обливались слезами и последние легко выписывали кирпич, доски, цемент и прочее.

Тесть разводил розы - не буду рассказывать, чем мы их удобряли, но розы были роскошные. И вот однажды утром исчез самый большой и красивый куст. На месте вырванного куста лежала записка: '' Звиняйте, нам дуже треба, бо весiлля'' (т.е. свадьба - женитьба). Этим я заканчиваю про то, как воруют на Украине (в Украине), сами видите - литературно - и перехожу к теме Гоголя (посредством женитьбы). Тесть очень расстроился и вскоре отбыл в Москву. Об умении Александра Куцена проникать на любой спектакль и в любой театр ходили легенды. А на Малой Бронной в то время Эфрос поставил "Женитьбу" Гоголя (опять немного перетяну одеяло на себя и скажу, что спектакль я тоже видел, он был действительно хорош). Александру Михайловичу очень понравилась игра Льва Дурова (он играл Жевакина), после спектакля Куцен отправился за кулисы и, увидев Дурова, идущего по узкому коридору, в порыве чувств бросился перед ним на колени, кажется, с возгласом: ''Вы играли прекрасно! ''. А Дуров в ответном порыве бросился перед Куценом на колени, тоже с возгласом: ''Вы прекрасно смотрели! '' А через несколько дней 'лицом к лицу' я встретил Льва Дурова на Арбате - он гулял с небольшой собачкой. И эта мимолетная встреча произошла совсем рядом с домом Аксакова, откуда я вышел в тот момент и куда, как я писал ранее, был вхож Николай Васильевич. Задолго до моего выхода из него, поэтому мы разминулись - во времени, но не в пространстве. Много позже Лев Дуров сыграл Явтуха в фильме "Вий" по Гоголю.

В Киеве иногда Александр Куцен выезжал выступать в совместных концертах с Анатолием Солов'яненко - понятно, последний пел, Куцен читал. Я пару раз относил в дом к Солов'яненко какие-то срочные послеконцертные бумаги, а однажды он заходил к нам в дом. А дом его стоял на склонах Днепра, напротив Арсенала (где работал, да и сейчас консультирует мой друг Саша Мухин) - нынче на ул. И. Мазепы, - и на том же месте, где Гоголь останавливался у своего друга Максимовича - ну, вы помните, он еще издал "Малороссийские песни". Именно в этом доме (где жил Солов'яненко) я однажды учил математике юношу, мама которого происходила из рода князей Раевских... Немного выше я также писал о том, что находится за этим домом. А еще в этом доме жил хороший знакомый моей мамы, который однажды пришел к нам с дедом на окраину Киева, и сказал что я могу - если захочу - поехать в Ленинград. Много лет спустя город вернул себе свое настоящее имя, а тогда он так и назывался, Ленинград. Я сказал, что хочу - и вскоре начал учиться всяким наукам в здании, при входе в которое был бюст Петра I, и где я познакомился с Волковым.

Почему-то выше я, неожиданно для себя, написал что-то нехорошее про Донецк. Люди могут подумать - какой некультурный город. Но это не так, я там был - даже посетил однажды их Оперный Театр, который носит теперь имя Солов'яненко. И ни тогда, ни в Киеве я еще не знал (впрочем, даже и не думал в этом направлении), что Анатолий Солов'яненко родился в Великих Сорочинцах, и что когда-нибудь я вспомню об этом и напишу вот таким странным образом.

Круг замкнулся. Хотя поток ассоциаций стремительно усиливается и хочется еще многое вставить, но чувствую, что надо поставить точку - пока я еще в состоянии написать правильную дату окончания сего опуса. Думаю, вы уже догадались, что мои географические ассоциации с Гоголем послужили лишь поводом, неожиданным для меня самого своим сложившимся калейдоскопом, всех вспомнить, да разом со всеми и поговорить. Хотя, хотите верьте, хотите - нет, все ассоциации основаны на действительных фактах. Я подчеркиваю - ничего не придумано. Я скоро буду ставить точку. Но всё время думаю, неужели кто-то дочитал до этого места? Если нет, то я могу и продолжить. Да, поскольку у меня несколько раз в тексте возникала фамилия Блюминых (на самом деле, Саша Блюмен), да и митр. Антоний-то тоже был Блюм, самый раз дать еще ссылку. (116)

Многие друзья и знакомые Гоголя учились в Московском университете, перечислять не буду, - много их - сам он тоже туда захаживал, по крайней мере, в церковь при университете, недалеко от Кремля. Я о Кремле тут упомянул не в политическом смысле, а с географической точки зрения. Это сейчас Московский Университет находится на Воробьевых Горах, а раньше был совсем в другом месте, куда Гоголь и захаживал. Вы наверное, уже в небольшом напряжении - ну какое же отношение к нему (то есть, ко мне) имеет вышеупомянутый университет. Правильно, никакого. Ну, слушал там пару раз лекции выдающихся ученых, однажды даже сам выступал на научном семинаре - только не подумайте, ради Бога, что я на что-то претендую, фраза сама собой случайно выстроилась таким образом. Яся моя, правда, перед тем как уехать в Америку (которую всё-таки Гоголь ругал, из песни слов не выкинешь) этот университет (который на Воробьевых Горах) закончила. Я ее, понятно, там навещал. И всё удивлялся, почему огромное высотное здание разбито на 'Зоны' - так и называются: Зона А, Зона Б, ... А потом подумал - да ведь это одно из любимых понятий 'самого эффективного менеджера'. И строили эту высотку 'зэки' (сокр. зк). Так называли заключенных, а их места обитания в северных сталинских лагерях назывались 'зоны', и число их (и зэков, и зон) всё росло и росло - 'под мудрым руководством'.

Но история на этом не кончается. Я еще не сказал, какой факультет закончила моя Яся - химический. Я-то думал, ну, уж это не может иметь отношение к моей теме. Оказывается, может. У меня сейчас - здесь, в Торонто - есть студентка Маша С., с которой я занимаюсь химией (не поверите, вот прямо сейчас (!) - когда я пишу - и позвонила. Приболела и просит отменить сегодня занятие). Иногда я пользуюсь задачами из книги Хомченко Г.П. "Пособие по химии для поступающих в вузы", которую автор подарил (есть дарственная надпись) Ясе Чинаровой в те годы, когда она еще училась в Москве. Думаю, вы уже угадали, куда я веду, хотя уверен - пока не дочитаете этот кусок до конца, не узнаете, что же я обнаружил. Когда речь идет о химии, сразу на ум приходит: масса брутто-нетто. (117) И тут меня осенило - фамилия Ясиного преподавателя Хомченко ведь происходит от Хома. А вы, я надеюсь, помните историю, которая произошла с киевским бурсаком Хомой Брутом (наверное, наборщик в типографии был пьян и буква 'т' выпала из середины его фамилии) по причине неумеренного употребления горилки и чрезвычайного внимания к женской красоте: ''философ Хома Брут'' должен был по велению пана читать молитвы над телом панночки ("Вий"). И не мне вам рассказывать, что раньше такой профессии - 'химик' - просто не существовало, говорили - 'философ'. И это еще не все. Моя студентка Маша С. приехала сюда, в Канаду, из Твери, что в России. 'Россию' я добавил для точности, из-за вредной научной привычки логически мыслить. Ведь что иногда бывает - едешь, например, по провинции Онтарио и встречаешь Одессу, Лондон, или Варшаву, напишешь в письме - 'заезжали в Лондон', или 'вчера пили кофе в Варшаве', - а без уточнения (без пространственной локализации) читатели поймут неправильно. Я помню, как Ваня Белецкий (кстати, тоже химик - профессиональный) пристрастился одно время ездить пить кофе из Киева в Варшаву, и мы все сразу понимали, где он был. Нужно было только выяснить - как долго (временной аспект) он там пил кофе. Здесь, в Канаде, не так все просто.

В Тверской области похоронена Анна Керн - мы с вами (с теми, кто читал, а не бросил все в самом начале) практически проследили почти весь ее жизненный путь, осталось упомянуть Петербург и Тригорское, где я тоже бывал). Совсем недалеко от столицы области (Твери) находится славный город Торжок, куда я однажды заехал, едучи по трассе Москва-Питер. Это было в год Олимпийских Игр в Москве - США, подбив на это дело и Канаду, тогда их проигнорировали (опять мистические предчуствия Гоголя: Америку он когда ругал), - мы ехали из Пущино до Пскова, а конечной целью было Михайловское. Всю поездку организовал Виталий Крюков. Если помните, именно во время этой поездки я впервые запел.

Обратно я с ними не вернулся, поступил, как 'последний невозвращенец'. Из Пскова отправился в Петербург к Ивановым. Там в это время открывалась выставка искусства Византии. Дал телеграмму в Киев, Пятигорскому - так, мол, и так, задерживаюсь. Он потом очень был недоволен, но простил. Замечательная выставка проходила в Эрмитаже, многие экспонаты были выставлены впервые - приближались Олимпийские Игры и ждали приезда иностранцев. В связи с этим, посещение музея простым народом (нашим, советским) было ограничено, отдельные же граждане, - не организованные в экскурсии - как я, например, допускались. И во многих залах Эрмитажа я был единственным зрителем прекрасного. Про Эрмитаж вы должны помнить - там одно время проживал спонсор нашего Николая Василевича Гоголя, его тоже звали Николай (I).

А вот - добрались, наконец, до сути - что пишет Сергей Аксаков о посещении Торжка в 1839: '' Гоголь сейчас заказал нам дюжину котлет с тем, чтоб других блюд не спрашивать... Котлеты были точно необыкновенно вкусны, но вдруг ... мы все перестали жевать, а начали вытаскивать из своих ртов довольно длинные белокурые волосы... Мы послали для объяснения за половым, а Гоголь предупредил нас, какой ответ мы получим от полового: "Волосы-с? Какие жы тут волосы-с? Откуда прийти волосам-с? Это так-с, ничего-с! Куриные перушки или пух" ... вошел половой и на предложенный нами вопрос отвечал точно то же, что говорил Гоголь, многое даже теми же самыми словами.'' (118) Я почему-то вспомнил столовую возле университетских общежитий в районе Выставки. Я там пару раз обедал. Вы знаете, как ее называли студенты в те годы? Бухенвальд.

Итак, я всё ближе и ближе к завершению. Пора остановиться и хорошенько подумать - о чем же я тут писал. Каша - скажут одни, сумбур - скажут другие. И, наверное, будут правы. На самом деле, это скорее (Го)голографическое изложение научной тематики, которая меня не столько кормила, сколько дала возможность повидать свет, заодно и побывать в местах, связанных с жизнью и творчеством Николая Васильевича Гоголя. Будучи многолетним тружеником педагогического поприща, я не могу не 'сеять разумное, доброе, вечное' - вот и выдавал вам сведения по географии, литературе, истории, политике (козни Николая I против Чаадаева), а главное - по математике и кулинарии. А уж про себя-то - почти всё, как на духу, написал - методом ассоциативной рецепции Гоголя. Боюсь, всё равно не поверите. Но это, впрочем, и не так важно. Главное, что прочитали, спасибо за ваше время (как у нас в Канаде говорят - thank you for your time).

Раз уж я тут написал о своем учительствовании, не могу не похвастаться своими педагогическими достижениями. Сегодня я всё же получил письмо из далекого Петербурга от своей бывшей ученицы Кати Рапай. Зря я вам на нее жаловался, что, мол, не пишет она мне письма. Порадовала меня - сын ее получил scholarship для учебы в консерватории, впрочем, тоже далеко от Петербурга. А еще одна моя студентка и аспирант (по ин-ту физиологии), Наташа П. уже профессор университета недалеко от Нью-Йорка, а врач и знаток живописи Саша К. работает в Германии и мой Денис у них изредка бывает. Врач-рентгенолог Миша Ч. сочинял интересные стихи и рассказы, сейчас уже не знаю, давно мне не писал - надо будет разыскать его адрес и узнать, как он. Ну, всё, хватит. Идем дальше. Вот Виталий Крюков сейчас бы спросил:

- А где же здесь доминанта?

- А их даже две, отвечу я.

Как и отмечено в названии, одна доминанта - 'Гоголь', другая - 'я сам'. Но, пожалуй, не мое это дело - судить, что получилось.

A по поводу канадских претензий на Николая Васильевича (Гоголя) мои друзья в Москве и Киеве могут не волноваться: несмотря на то, что после Голландии Петр I поучился какое-то время в Англии (про нашу связь с королевской семьей я писал выше), мы всё-таки не тянем. К тому же, разве может канадский виски - хотя мне кое-что нравится (119) - сравниться с горiлкой или водкой (хотя бы и со жженкой). Да и с архитектурой у нас в Канаде слабовато, но зато леса тоже очень много. Правда, когда лес рубят, щепки не летят. Короче, никак не тянем...

Я вот сейчас подумал - ну и поколесил Николай Васильевич Гоголь по белу свету. Хотелось написать: ну и поколесили мы с ним по свету, но потом решил - не надо так писать в самом конце моего рассказа. И его бричка, наверное, не раз ломалась в пути - почитайте хотя бы "Мертвые души". Исходя из анализа проделанного километража, качества дорог в России и заграницей, и проч., по теории вероятности и матстатистики это должно было случиться ровно 18.09 раз, а по теории надежности и того больше (вот Боря Волков не даст соврать, он, кажется, занимался немного этой теорией). Ах, не ездил Гоголь по дорогам города Чикаго. Если бы таковое случилось, значение числа 18.09 легко бы пересчиталось в 19.43 - я точно знаю, сам ездил там. Вот и получается, что не зря Гоголь ругал США. Сейчас заметил, что если убрать точку из числа 18.09, то получится год рождения Гоголя. А если из числа 19.43 - так это мой год рождения. А точку можно поставить после слова 'конец'.

Стойте, стойте - это еще не конец. Когда-то, очень давно моя Яся, ей тогда было года три, не больше, сказала: ''Силы болят...''. Вот и я тоже - устал очень и хотел было действительно остановиться. К тому же, оторвался с трудом от клавишей, - о них чуть позже, - выглянул в окошко: Боже мой! Всё вокруг дома заросло одуванчиками. И тогда я сразу понял, надо прекращать творческие эксперименты и срочно выдергивать сорняки - не люблю, когда они растут рядом с розами. Я-то не в писательском доме творчества, за меня эту работу никто не сделает. Да и жена уже сердится.

Но пока я раздумывал - ставить или не ставить точку в КОНЦЕ, мой друг Саша Мухин, который, - вы помните - занимается семиотикой, прислал мне (как друзья Гоголю в Италию) новые для меня сведения, которые, с одной стороны полностью объясняют мой интерес к украинскому казачеству, а с другой мне стало понятно, почему мой сын Виктор стал таким упрямым - например, Вероника долго занималась с ним музыкой, он прекрасно играл на фортепьяно, дошел до 7-го класса по музыке, играл Баха, Рахманинова, даже Шостаковича, и вдруг всё бросил. Теперь у нас в доме звучит только цифровая музыка, а пианино превратилось еще в одну полку, на которую можно что-то поставить, или - если не понравится - забрать с нее.

Оказывается: Чинаров - это казацкая фамилия, прозвище новых старшин. Когда их выбирали, спрашивали:

- Чи - наровитий?... (укр.) А по-русски: насколько требовательный, насколько упёртый.

Ну что тут еще сказать? Второй мой дед носил фамилию Чинаров, и теперь я вижу, что его характер (впрочем, как немного и мой) вполне отвечает фамилии. Относительно ассоциаций с Гоголем, то он (дедушка Чинаров), как и мой дедушка Хорошковатый Гавриил Константинович, который, как вы помните даже ездил на бричке и работал в кузнице (и тоже был с характером), имел косвенное отношение к кузнечному делу (вернее, к металлургии), об имени-отчестве я уже и не говорю - его звали .... Николай Васильевич и последние свои годы он жил на Печерске. Я с ним общался, но, к сожалению, недолго. После ввода советских войск в Чехословакию мы круто поспорили - я всячески не одобрял эту позорную помощь братьям славянам, он же поддерживал линию партии, и мы расстались. Теперь, благодаря Саше Мухину я знаю причину: украинский норов.

Моя мама, Хорошковатая Нина Гаврииловна умерла 1-го апреля 19... г., в этот день родился Гоголь Николай Васильевич, но на 100 лет раньше. Недавно я нашел у себя небольшую книжку - А.П. Чехов, "Пьесы". Открыл ее, а внутри написано: '' Дорогому Володе от мамы. Н. Хорошковатая 28/II 46 г.'' Я не знаю, почему за два года до своей смерти она подарила мне именно эту книжку - тогда я не только что писать не умел, но и читать еще не научился. И вот недавно встречаю фразу: '' ... есть Чинаров (поэтическая, но неизвестная фамилия!)'' (120) Оказывается, был такой актер Р. З. Чинаров армянского происхождения (хотя родился в Москве, почему-то взял себе псевдоним Чинаров) - теперь понимаю, почему мне так хорошо было в Армении, впрочем, в Турции тоже. А вот что пишет газета "Киевлянин" в ноябре 1896 г.: '' В Киеве пьеса <чеховская "Чайка" > была поставлена ... в театре Н. Н. Соловцова в бенефис артиста Чинарова.''

В сентябре 1882 года в Москве спектаклем "Ревизор" Н. В. Гоголя открылся первый в России частный театр Ф. А. Корша и актер Чинаров играл в нем роль Бобчинского. Я как-то уже упоминал, что нам с Ник. Вас. частенько бывало скучно. Наверное, этим же грешил и актер Чинаров. Иначе бы не выступил в роли драматурга (может и мне попробовать?), написав в 1886 г. "От скуки: Комедия в 3 действиях". Дедушка же его был армянским поэтом, этнографом, богословом и священником (ничего себе!) Я знал только одного армянского философа, Давида Непобедимого - цитирую по памяти: ''Человек есть существо смертное, прямоходящее, подверженное всяческим болезням''. В его определении человека, кажется, был еще атрибут - 'думающее', - но точно не помню.

Ну, а что-же Соловцов, спросите вы. Тоже попадает в мою (Го)голографическую схему. В прошлом году исполнилось 150 лет со дня рождения Николая Соловцова. Он был любимцем театральной Москвы, играл Гамлета, городничего, а потом ... уехал в Киев и вот первый в городе постоянный театральный коллектив начинает ... - чем бы вы думали? - гоголевским "Ревизором" - на Фундуклеевской ул., в здании теперешнего театра им. Леси Украинки по ул. Богдана Хмельницкого. Бывал я в этом театре не раз (понятно, уже на Б. Хмельницкого). Когда через некоторое время театр Соловцова переехал в здание нынешнего театра им. Ивана Франко, сюда ходил смотреть спектакли молодой Михаил Булгаков. Мы с Наташей Ч. однажды смотрели там (в т. Франко) "Ревизора" в постановке Малого Театра с Вестником в роли городничего и Соломиным в роли Хлестакова. Помню, в самом конце на сцену из-за кулис выбежала (вроде бы настоящая) крыса, и я до сих пор не знаю - задумано ли это режисером, или случилось из-за ветхости здания театра. А похоронен Николай Соловцов всё там же, на старом Байковом кладбище.

Улица, где появился театр Соловцова, называлась по имени киевского губернатора И.И. Фундуклея, этакого антипода гоголевского городничего. Когда царь Николай I всерьез решил бороться с правовым нигилизмом и коррупцией, он, перед тем как выстроить свою вертикаль власти, первым делом ''... собрал сведения, кто из губернаторов не берет взяток даже с откупщиков, то оказалось только двое: Киевский губернатор И. И. Фундуклей и Ковенский А.А. Радищев. На что император заметил: "Что не берет взяток Фундуклей - это понятно, потому что он очень богат, ну а если не берет их Радищев, значит, он чересчур честен".'' (121) Вы конечно догадались, что второй не берущий взяток мог быть только сыном Александра Николаевича Радищева, который совершил свое знаменитое "Путешествие из Петербурга в Москву", отсидел свое, впоследствии был возвращен на гос. службу (в комиссию по составлению законов). А стал он знаменитым после того, как его вновь переоткрыл А. И. Герцен, напечатав эти путевые заметки - где бы вы думали, - в лондонской Вольной русской типографии (т.е., с точки зрения правительства, это был самиздат, вернее, антицаревщина). Интересно, что сам писатель был внуком ... денщика Петра I.

Следуя логике ассоциативного мышления, сделаю еще один узелок. Помните, я писал, что мы часто собирались у Косицкого на Рейтарской, совсем недалеко от дома, наверное, только один квартал, где жил Лысенко, когда писал оперу "Тарас Бульба" - я там также вспоминал Гришу Акинфиева. Здесь я хочу вспомнить одну историю, связанную с ним. Вспомнить - по ассоциации с Радищевым, который не брал взяток. Почему не с Фундуклеем - он ведь тоже не брал взяток, при этом жил в Киеве, как и Акинфиев (Гриша уж точно ни у кого никогда не брал взяток). И с Радищевым, и с Фундуклеем у меня Гриша связан двумя ассоциациями. С первым - двумя положительными, со-вторым, одна совпадает (жил в Киеве), вторая же резко противоречит - Фундуклей был очень богат, Гриша же - напротив, очень не богат. Перейдем к Радищеву: оба были (Гриша до сих пор) чересчур честными. Ну, о честности губернатора царь уже сказал, я же скажу о Грише. Но сначала о другой ассоциации. Дело в корне 'ради' в фамилии губернатора. Гриша трудился в лаборатории радиационной безопасности, хотя был математиком. И вот, когда взорвался реактор в Чернобыле, его послали замерять уровень радиации в городе, что он и делал добросовестно. Но, так как Гриша был честным служащим, он не смог закрыть глаза, когда заметил вопиющий обман. На каждом уровне иерархической цепи, дабы сделать приятное вышестоящему начальству, - все в России всегда так поступали, не зря же Николай Васильевич описанием этих действий однажды так насмешил Пушкина, что тот 'катался по полу' - данные об уровне радиации сильно занижались перед тем, как быть отправлеными 'наверх'. Вот Акинфиев и не выдержал - ничего не сказав друзьям, постарался отправить настоящие сведения не 'наверх по вертикали' (его начальник все-равно бы их не пустил туда), а по 'горизонтали' - в дальнее 'зарубежье'. Но 'серьезные пацаны' - тогда еще они все были локализованы на Владимирской улице, на другом ее конце, противоположном от универитета и музея русского искусства - были на чеку (странное слово, неужели произошло от 'Чека') и Гришу как-то вычислили. Мы ждали беды. К счастью, к тому времени горбачевский перестроечный 'процесс пошел' значительно быстрее, и Акинфиева оставили в покое. А то бы отправили, как - нет, не как Герцена или Березовского в Лондон - впрочем, не буду показывать пальцем, еще многие отправлявшие живы и находятся на своих постах, разве что сменили отечественный автопарк на 'иномарки', часто употребляют некогда чуждую фразеологию, даже ходят в церковь. Но ждут.

А теперь я тут напишу еще пару строк, в основном для моих детей - они хотели что-то знать о семейной истории. Вы можете опустить. После войны мама лечилась в Крыму. Как и у Чехова, у нее был туберкулез. Я знаю, что она посещала дом-музей Чехова в Ялте, где недалеко от дома растет древняя чинара (о ней упоминают в путеводителях по Ялте). Я также видел и дом-музей, и чинару, но не с ней вместе, а много позже, и сам. Она старалась со мной не очень общаться - чтобы не заразить (тогда еще не умели лечить туберкулез), поэтому я ее почти не помню. Заболела она на фронте - была под Сталинградом - где-то лежали у меня всякие ее медали и орден ... Дедушка Гавриил Константинович в это время был в Киеве - прятал подпольщиков. Ну, а пока я тут писал вам это все, меня опять мой друг Саша Мухин порадовал - 'семантически' прочитал (поработав с санскритом и латынью) фамилию дедушки и мамы:

Хорошковатый - Х -(К) - оро -( молитва) -к -ова -(восторг) - тый (тот, той, тый). Получилось: кто восторженно, проникновенно молится, поклоняется Свету, Солнцу. Интересно, что где-то в Киеве, кажется в Свято-Георгиевском храме, служит сейчас священник Иоанн Хорошковaтый.

И поскольку я тут много писал об украинских казаках, турках (Гоголь, правда, писал о них, казаках, больше и лучше чем я), и что-то о Грузии (я имею в виду ул. Мало-Грузинскую, где я встретил Высоцкого, кстати: он часто бывал в Киеве, где жила его бабушка), добавлю еще пару (семантических или семиотических) слов о моем друге Мухине. Мух - в тюрском, санскрите, - любовь. В грузинском, - мухо - дуб. Кстати, в группу единомышленников Саши входит и его супруга, замечательный художник Аделина Мухина, которая тоже жила в Петербурге, до замужества, естественно, носила другую фамилию, хотя и училась в художественном Мухинском училище.

У меня тут в Канаде, в Авроре (место такое, севернее моего Thornhill) живет еще один друг, Michael (произносится - Майкл, по нашему - Миша) Bezbor(odko). Думаю, он тоже казацкого роду: во-первых, фамилия такая, потом сам из Киева, там его мама до сих пор в окно выглядывает - скоро ли Миша в гости приедет (в том же доме живет мама моей Иры Репях и тоже ждет Иру), в-третьих, очень любит фотографироваться с боевым винчестером, и вообще - любит пить горiлку. И потом, как я ему ни говорил: ''Миша, прошу, не отсылай мой, еще такой сырой вариант, в Комитет - нет, нет, не в комитет госбезопасности, не подумайте на Мишу плохо - в комитет по Нобелевским премиям. Я скоро почти совсем всё переделаю, тогда можешь'', не удержался он, послал друзьям в Киев. И то хорошо - они заметили небольшую путаницу с названием улиц и что-то еще (я уже исправил). Спасибо им. А сам Миша, прочитав сей труд, тут же выдал стихи в прозе - про Пушкина и почему-то не Гоголя, а Есенина. Я их здесь не привожу - пусть сначала сам опубликует. Хочу также добавить, что я, будучи в Петербурге, как и Миша сейчас, жил в месте с таким же поэтическим названием. Только я жил не 'в', а 'на' Авроре. Можете спросить у Бориса Волкова. Это именно та Аврора, которая однажды пальнула по Зимнему Дворцу, где когда-то жил спонсор Николая Васильевича. А позже там квартировал и его правнук, у которого большевики отобрали не только шинель, но и жизнь. Хорошо хоть, что он успел подписать грамоту моему дедушке Гавриилу Хорошковатому.

А красивое слово Аврора тут же потянуло за собой некий ассоциативный ряд. Я имею в виду книгу известного мистика и философа Якоба Беме "Аврора или утренняя заря в восхождении", я когда-то в студенческие годы даже сделал копию, ну, кто постарше, должен помнить, что тогда делать копии даже таких безобидных книг было делом совсем не простым. Беме оказал влияние на многих русских мыслителей, и, я уверен, на Гоголя в том числе. Просто почитайте внимательно и того, и другого - но с небольшим перерывом, и вы сами увидите. А уж если не Гоголь у нас мистиком был, то тогда я не знаю, о чем мы здесь с вами - я пишу, а вы (все еще, я надеюсь) читаете. За неимением места и времени (т.е., пространства-времени) о Сведендорге (122) и Мейстере Экхарте не буду, хотя фразу последнего - хорошо соотносится с Гоголем - вставлю: "нет большего препятствия на пути к Богу, чем время"(123). Почему так? Просто я заметил, что Николай Васильевич насколько легко перемещался в физическом пространстве, настолько трудно ему было освоить временные просторы - так и не написал свои исторические книги (любая история должна развиваться во времени). И - по Мейстеру Экхарту - правильно, наверное, делал. А вот Пушкин Александр Сергеевич, будучи ограничен в пространственных перемещениях - ведь он был 'невыездной', - легко писал свои истории как о 'былом':

Безмолвно буду я зевать
И о былом воспоминать (124)

так и о 'грядущем':

Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море... (125)

Я же, в отличие от Гоголя, легко могу перемещаться во времени, чему примером и является данное повествование (хотя термин все же не совсем точен, так как слово 'повествование' предполагает, по-моему, очень плавное развертывание происходившего с Гоголем, со мной, и с моими друзьями - я же прыгаю по тексту). А вот с перемещениями в пространстве не так просто (хотя, в отличие от Пушкина, я сейчас - со своим канадским гражданством - вполне 'выездной'): и хотел бы поехать (полететь) сейчас в Киев, Петербург, или в Иерусалим (не говоря уже об Орегоне и Кельне), но, как говорил когда-то давно мой друг Боря Волков - ''каждый интеллигент в стране победившего социализма должен решать два основных вопроса. Первый: - Что делать?, и второй - Где бы достать немного денег?''. Я, правда, живу сейчас в стране победившего капитализма ('с человеческим лицом'), где денег много, но дело, возможно не в стране, а во мне. И на сегодня я решил только 1-й вопрос - пишу вот вам (можно и так: ''я вам пишу, чего же боле...'').

Между прочим, в продолжение ряда - Аврора, Заря, мистика, время - возникает ассоциация, связанная с языкознанием. Дело в том, что Заря - это на русском, а на украинском надо было бы сказать Зоря. А какую фамилию, вы думаете, носит сейчас любимая племяница дяди-мальчика (она его сама так назвала, поскольку раза в три старше) Виктора Чинарова? Ее звать Алена Зоря. А до замужества Алена носила фамилию своего папы - Терновцева Виталия. А мы знаем, что Николай Гоголь отправился в Иерусалим (как и я, морем) побыть рядом с Тем, Кто, зная заранее, чем дело кончится, все же позволил им (мы знаем - кому) надеть на Себя терновый венец.

Валентина Зеленская - она живет тоже тут, но южнее Thornhill, успев прочитать начало моей повести, спросила меня: ''Володя, как это вам пришло в голову?'' Когда я работал в университете Торонто и тоже писал статьи, правда, в журналы типа "Physical Review", Michael Menzinger, который и пригласил меня сюда поработать, часто задавал тот же вопрос. Мой ответ все тот же: не знаю. Еще раз хочу сказать и дважды подчеркнуть - я работаю только с фактическим материалом, ничего не придумываю. Видимо, надо погружаться в 'ноосферу' (можно посмотреть у Вернадского - кстати, тоже жил и работал в Киеве): ''в биосфере существует ... космическая сила ... Эта сила есть разум человека, устремленная и организованная воля его как существа общественного.'' (126) Или, если хотите глубже - читайте Тейяра де Шардена, одного из создателей теории ноосферы. Когда-то в Киеве я читал его единственную (в те времена) переведенную на русский книгу "Феномен человека". Священник, философ, и ученый - Тейяр де Шарден известен еще и тем, что обнаружил в 1929 г., недалеко от Пекина (помните, я там тоже был), останки синантропа (Homo erectus).

А все-таки, почему у меня так получается? Помните, что отвечал И. С. Бах на комплименты по поводу его игры на органе?: ''В этом нет ничего особенного. Надо просто ударять по правильным клавишам в правильное время, а инструмент играет сам''. Вы уже сообразили, я просто поступаю так, как делал Николай Васильевич, когда писал "Мертвые души" - собирал друзей и читал им с целью увидеть 'как пойдет'. Однако, не могу, как он, собрать всех в одном месте, зато у меня есть (у Гоголя вот не было) пространственно-распределенная система типа Google и я довольно быстро (временной аспект) - пока писал всё это - научился ударять по клавишам - тут я следую технике Иоганна Себастьяна.

Где-то в начале я рассказывал о прогулках по Андреевскому спуску с Машей Шароваровой. А сейчас хочу сказать еще об одном моем давнем друге, Валерии Лясковском. Мы с ним оба выросли в Киеве, где ''шумит, гремит конец Киева...'' (54), потом учились вместе с Машей в одном классе. Конечно, в свой последний приезд в Киев я виделся и с ним. Ну, я со многими виделся, но вроде никакой привязки к теме повествования, а тут вдруг как-будто кто-то шепчет сверху, хочется думать, не иначе - Гоголь: ''А Google у тебя зачем?'' Я открыл, вошел, ищу - и нашел! Но немного отступлю в сторону. Помните, я писал, что мы с Косицким говорили иногда о славянофилах. Я думаю, вы знаете, кто были основателями славянофильства. Правильно, братья Киреевские, Иван и Петр. О них надо писать много, отдельно и ... хорошо. Я пока не буду, уже нет времени. Именно Иван Киреевский направил Гоголя в Оптину Пустынь, а для Петра Киреевского Николай Васильевич собирал русские песни. Видите, для Максимовича он собирал украинские, а для Киреевского - русские. Идею собрать, а потом и издать песни подал Пушкин. Понятно, не один только Гоголь помогал в этом деле, Пушкин тоже - не зря Даниил Хармс как только напишет Пушкин, тут же у него появляется Гоголь, как только напишет Гоголь, тут же появляется Пушкин. Уезжая из Киева в Канаду, я оставил Косицкому дореволюционное издание "Размышлений о Божественной Литургии", не повезешь же ведь через границу, не положено старые (до 1964 г.) книги вывозить за рубеж. Среди прочего, оставленного уже его сыну Коле, была и книга Киреевского.

Вы, наверное не знаете, что ни этой книги, ни других материалов из архива Киреевских, мы бы никогда не увидели, если бы не ... Валерий Лясковский. Нет, нет - это не мой друг далекого детства был их спасителем, мы еще с ним не такие старые. Это был (вроде, в Орловской губернии) такой краевед и писатель, Валерий Лясковский. Именно он когда-то сохранил (от революционного - 'все забрать и разделить', или сжечь) и архивы и библиотеку братьев Киреевских, а со временем и передал ее государству. Недавно ему исполнилось бы 150 лет со дня рождения. К сожалению, не дожил. В 1938 году 80-летнего Лясковского, зарабатывавшего на хлеб (кстати, как и мы с Гоголем одно время) уроками французского, расстреляли как "дворянско-купеческое охвостье", - надо было выполнять план тов. Бесошвили по раскрытию "контрреволюционных элементов". Слава Богу, мой Валерий Лясковский (кстати, тоже преподавал на французском) жив-здоров, как и все мы, грешные. Письма, однако, пишет редко.

Так вот, пока я тут сражался со своим компъютером (он все время норовит сломаться, полностью замерзает и тогда ничего не может делать - как и я в свое время в Петербурге), оказалось - я сам в это не могу поверить - Мария Гончаренко, она же Маша Шароварова, работает сейчас рядом с супругой Коли Косицкого - Зинаидой. Я сегодня получил письма от обеих! И сегодня же нашел я статью об Евгении Сверстюке в "Зеркале Недели" - "Истина, выстраданная жизнью" за подписью Николая Косицкого и Петра Марусенко. А через некоторое время и книги Леонида Плюща, о которых не знал ранее (см. на стр. 30). Написал-таки он об украинской литературе, о чем и говорил мне в Париже. И еще у меня радость. Помните, я писал, что еще не видел ни новых стихов Валерия Слуцкого, ни его переводов Давида Гофштейна. Так вот, Валерий нашелся - спасибо Володе Грубману - и уже высылает свои книги. Но об этом как-нибудь в другой раз.

А Николай Васильевич Гоголь, лишившись возможности пространственных перемещений - вы помните, он (вернее, только его прах ) ныне локализован на Новодевичьем в Москве - получил все преимущества обитания во временном измерении. Вот уже 200 лет прошло, а Душа его теперь не имеет - так хочется думать - никаких пространственно-временных затруднений. И, может быть, наблюдает Николай Васильевич за нами, улыбаясь и похихикивая...

И еще - кажется, я зря его обидел - где-то выше под горячую руку написал о нем, что 'взыграли верноподданические чувства' (помните, когда он ругал Америку). А ведь вот, что пишет он в неотправленном письме к Белинскому (в ответ на критику Белинским "Выбранных мест …"): ''… вы говорите, кстати, будто я спел похвальную песнь нашему правительству. Я нигде не пел. Я сказал только, что правительство состоит из нас же. Мы выслуживаемся и составляем правительство. Если же правительство огромная шайка воров, или, вы думаете, этого не знает никто из русских?'' А как Вы думаете? Прав Гоголь, или заблуждается? (127)

Пока я тут исправлял опечатки и правил текст, пришли посланные Валерием книги - и переводы, и его стихи: прекрасно работает почта у нас в Канаде. Вот прямо для Кати Рапай (она же внучка Переца Маркиша) приведу небольшой отрывок (перевод В. Слуцкого с идиш) из стихотворения Маркиша, написанного в 1924 году. Я нашел, что стих этот укладывается в мою (Го)голографическую схему:

Накатывает страх, взметая вопль и вой...
Разгульная хула кипит до горизонта;
И слух не разберет в стихии ножевой -
Шевченко ли поют? Звенит ли саблей Гонта?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В тоске дразнящих струн - предгрозовая хмарь...
Припрятаны ножи и ждут призывных знаков.
На праздник в Чигирин сзываешь ли, кобзарь?
Не будишь ли игрой уснувших гайдамаков?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А теперь все, - Свободен! Свободен! Наконец-то я могу поставить точку после следующего слова - последнего здесь, обещаю более не утомлять вас:

Написано в Thornhill (thorn - колючка, репях, репейник; hill - холм) - the city above Торонто, 33-его Апремая, 2009 года..

P.S. Да, вспомнил, выше я обещал дать ссылку, вы наверное и забыли - речь там шла о русском слове 'закладывать' (где-то в районе десятой стр). Почему только сейчас - подумал, а вдруг будут читать дети, им-то еще рано знать подробности (Алк: См. (128)).

Примечания:

1. География (по Гоголю): ''... если воспитанник проходит в это время и историю, тогда ему необходимо показать область ее действия; тогда география сливается и составляет одно тело с историей.'' "Мысли о географии", из "Арабесок".
2. Голография - название происходит от греческих слов holos - полный и grapho - пишу, что означает полную запись изображения.
3. Н.В. Гоголь, "Вий".
4. В. Грубман, "О странностях этой жизни".
5. ''А кто поверит, что мой учитель Гоголь?'' - М.А. Булгаков, " Письмо к В.В. Вересаеву", 1932 г.
6. Цитирую по: Д.С. Мережковский, "Гоголь. Творчество, жизнь и религия".
7. Собрание сочинений Н.В. Гоголя, Письма.
8. Н.В. Гоголь, "Ревизор".
9. А. Блок, "Дитя Гоголя".
10. Вселенная понимается как конечный или бесконечный пространственно-временной континуум, этакое вместилище, в котором существуют вся материя и энергия, следовательно, и это мое повествование, и даже я сам.
11. ''Диковинный сон... Будто бы в царстве теней, над входом в которое мерцает неугасимая лампада с надписью "Мертвые души", шутник Сатана открыл двери. Зашевелилось мертвое царство, и потянулась из него бесконечная вереница. Манилов в шубе, на больших медведях, Ноздрев в чужом экипаже, Держиморда на пожарной трубе, Селифан, Петрушка, Фетинья...А самым последним тронулся он - Павел Иванович Чичиков в знаменитой своей бричке. И двинулась вся ватага на Советскую Русь, и произошли в ней тогда изумительные происшествия''. М. Булгаков, "Похождения Чичикова".
12. Н.В. Гоголь, "Об Архитектуре Нынешнего Времени".
13. Мои дети, Яся и Денис, давно просили написать что-то подробное о моей жизни. Я начал было, да вот сбился на такой тон.
14. Чиновный: имеющий какой-н. чин, служащий на государственной службе.
15. Н.В. Гоголь, "Шинель".
16. Стихотворение М. Лермонтова так и называется: "У Черного чинара стоит молодая".
17. Чинара в странах Востока считалась священным деревом. Известна своей долговечностью - до 2300 лет. Главное значение в наше время - озеленение городов, очищение воздуха от вредных выбросов. Платан (чинара) - единственный род в семействе платановых. Источник - Google (похоже на то, что и это название обязано Гоголю).
18. М.П. Алексеев, "Русская культура и романтический мир". 1985.
19. В. В. Виноградов, "Гоголь и натуральная школа".
20. В. Г. Белинский, "Повести Марьи Жуковой".
21. A.А. Ахматова, "Реквием".
22. А. С. Пушкин, "Бесы".
23. И.С. Тургенев, "Затишье".
24. Н. Некрасов, Стихотворение "Отрадно видеть, что находит...".
25. А.К. Толстой, "Смерть Иоанна Грозного".
26. А.Н. Толстой, "Петр Первый".
27. Л.Н. Толстой, Собр. соч., т. 17, Письма.
28. А. С. Пушкин, "Метель".
29. Л.Н. Толстой, "Война и мир".
30. Н.В. Гоголь, "Мертвые души".
31. Н.В. Гоголь, "Вечера на хуторе близ Диканьки".
32. А.И. Солженицын, "В круге первом".
33. И. Сталин, Соч. т.11; 107 статья - закон против спекуляции.
34. Д.С. Лихачев, "Ахматова и Гоголь".
35. A.А. Ахматова, "Поэма без героя".
36. Н.С. Гумилёв, "Заблудившийся трамвай".
37. Толковый словарь. Литература.
38. М.И. Цветаева, "Молодец".
39. Велемир Хлебников, "Ночной обыск".
40. В.В. Маяковский, "Маруся отравилась".
41. См: "www.drive.ru".
42. См: "rusalco.com".
43. Репях, репейник: Растение с колючими цепкими соцветиями - Википедия.
44. Н.В. Гоголь, "Коляска".
45. Н.В. Гоголь, "Страшный кабан".
46. Н.В. Гоголь, "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".
47. О. Мандельштам, Стихотворение "Как по улицам Киева-Вия".
48. О. Мандельштам, "Камень".
49. И. Мандельштам, "О характере гоголевского стиля. Глава из истории русского литературного языка".
50. Анекдоты про Гоголя приписываемые Хармсу. См. Н. Доброхотова-Майкова, В. Пятницкий, "Весёлые ребята".
51. Н.А. Бердяев, "Духи русской революции".
52. Ермолай - Иеговою похваленный. Ю. Прибытко-Калюжный, "О смысловом значении фамилий". ЦУРКА 1. Короткий обрубок дерева; цурпалок. (Скалка). 2. Невеличка, загострена з одного боку паличка, за допомогою якої в'яжуть снопи, туго скручуючи перевесла. 3. Маленька паличка, яку в селянському одязі використовують як ґудзик. 4. Кругла, загострена з двох боків дерев'яна паличка для дитячої гри. Укр Словник.
53. Когда в 1974 году А. Солженицын еще 'бодался' с КГБ и попал на нары в Лефортово, тогдашний Экзарх Западной Европы митрополит Антоний (Блюм) демонстративно отслужил в Лондоне молебен 'за здравие раба Божия Александра'. Снять владыку Антония с Лондонской кафедры органы не могли, но должности экзарха он был лишен.
54. Н.В. Гоголь, "Страшная месть".
55. Александр Мень, "Сергий Желудков".
56. Так, в 1834 г. он писал Максимовичу: "Знаешь ли ты собрание галицких песен, вышедших в прошлом году ...? Очень замечательная вещь. Между ними есть множество настоящих малороссийских"(7).
57. Иван Данилович Калита (1288-1340) - князь московский. Беспощадно собирал с Русских земель дань для Золотой Орды. С Калитой у меня нет никаких пересечений, просто вставил ради красоты слога и полноты картины.
58. Цитирую по: Р. Рахматуллин, "На возврате". "Новая Юность" 2002.
59. М.А. Булгаков, "Мастер и Маргарита".
60. Просится на язык. См. Развязывать язык, "Фразеологический словарь русского языка". К примеру: ''Когда бутылка шампанского была осушена, язык у Лабуле развязался, и он пустился в откровенности'', М.Е. Салтыков-Щедрин, "За рубежом".
61. Кажется, из "Замогильных запискок" В.С. Печерина.
62. "Все с сегодняшнего дня закрою, никто мне больше не позвонит, никого я не захороню без тарифов. Хочешь на Байковое - плати 50 тысяч, вход на кладбище - платный, копать могилы, ... ухаживать за могилами - все тарифицировано, это все я вам на днях представлю." - сказал мэр Киева Черновецкий накануне 200-летнего юбилея Н.В. Гоголя.
63. В.С. Печерин, "Вернуться в народ русский".
64. Б.Л. Пастернак, "Опять Шопен не ищет выгод".
65. Владимир Набоков, "On Generalities. Гоголь. Человек и вещи".
66. А.О. Смирнова-Россет, "Воспоминания о Гоголе".
67. ''Государство - без полномочного монарха - автомат: много-много, если оно достигнет того, до чего достигнули Соединенные Штаты. А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина: человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит''. Н. Гоголь, "Выбранные места из переписки с друзьями".
68. ''…отцу его, Василию Афанасьевичу, было видение, когда он совершал паломничество к чудотворной иконе Пресвятой Богородицы ... Во сне ему явилась Царица Небесная и указала на дитя..: "...Вот твоя жена". Через некоторое время в грудном младенце, дочери соседей, ... он ... узнал те самые черты ребенка, которые показали ему во сне. Спустя тринадцать лет, на протяжении которых Василий Афанасьевич не перестает следить за своей суженой, видение еще раз повторяется, и он просит руки девушки. Молодые были помолвлены, через год была назначена свадьба.'' - Google.
69. А. И. Герцен, Собр. соч., т. II, с. 221.
70. Цитирую по: В. Ерофеев, "Розанов против Гоголя".
71. Д.С. Мережковский, "Гоголь. Творчество, жизнь и религия".
72. Цитирую по (71).
73. В. Соломин, "Клички вождя", "Киевский ТелеграфЪ", 3 - 9 августа 2007 №31 (377).
74. ''..имена новорожденным ... давали в честь православных святых, ... прославившихся в этот день. Так что появившийся на свет в церковный праздник чудотворца святого Николая, архиепископа Мирликийского, мальчик должен был бы стать ... Николаем. И вдруг вместо ожидаемого, легко прогнозируемого имени Николай младенец получает имя Иосиф'' - Там же.
75. Д. Гофштейн, строки из "Виолончели". Перевод В. Слуцкого.
76. Фейгу Гофштейн как жену 'изменника родины' сослали в Красноярский край на 10 лет.
77. Косуля: Надкласс-Четвероногие; Класс-Млекопитающие; Отряд-Парнокопытные; Надсемейство-Олени. ''У нее много врагов в лесу, и главный из них - это волк. При малейшей опасности косуля-мать бросается наутек, и во время бегства она поднимает хвост кверху, поворачивая его белой подкладкой к детям''. - Google.
78. ''Передовые подразделения завязали бой за северную окраину Коростышева. ... южнее города нанес удар 6-й гвардейский танковый корпус генерал-майора А. П. Панфилова. Гвардейцы овладели Харитоновкой'', "Воспоминания Маршала И.И. Якубовского" - этой ссылкой я (В.Ч.) ввожу прямую связь между Харитоновкой и Москвой. Ведь вы помните о подвиге панфиловцев под Москвой.
79. Харитон: В переводе с греческого - "осыпающий милостями". В Палестине жил такой святой Харитон - исповедник ( IV веке от Р.Х.). Претерпел гонения за веру при императоре Аврелиане (своего рода - диссидент).
80. Когда косуля подросла, и всем в доме у Валерия стало 'немного' тесно, он пристроил ее в ленинградский зоопарк.
81. Цитирую по: А M. Лотман, "Драматургия тридцатых - сороковых годов XIX века".
82. Google.
83. Цитирую по (9).
84. ''В противоположность всем законам человеческого общежития Россия шествует только в направлении своего собственного порабощения и порабощения всех соседних народов. И поэтому было бы полезно не только в интересах других народов, а и в ее собственных интересах - заставить ее перейти на новые пути.'' П.Я. Чаадаев, "Философические письма".
85. Здесь: Понимать в прямом, а не в переносном смысле.
86. ''В брюссельском храме-памятнике графиня Апраксина показала мне шинель Николая II. Ее передала церкви сестра последнего российского монарха Великая княгиня Ксения Александровна. Шинель попала к ней после очень долгого пути. Когда колчаковские войска взяли Екатеринбург, там была учреждена следственная комиссия, которая отправила все … вещи в Англию, где поселилась Ксения Александровна''. Шевцов Н.В., "Люди, герои, страны".
87. Леонид Плющ - математик, публицист, правозащитник. Организовал и поддерживал связь между моск. и укр. диссидентами. В 1973 г. Плющ помещен в спец-психиатрическую больницу КГБ. В 1975 г. Конгресс математиков (Ванкувер, Канада) опубликовал открытое письмо в защиту Плюща, был также проведен международный день в его защиту. И уже в следующем году Леня смог уехать из СССР.
88. Диссидент (от лат. dissidens - несогласный) - человек, политич. взгляды которого отличаются от официальной точки зрения в стране, где он живёт. "Википедия".
89. Чтобы не было кривотолков, сразу же заявляю, что никоим образом не хочу возвести Симона Петлюру на пъедестал, просто имена раньше было принято давать в соответствии с церковным календарем именин.
90. ''И когда передо мною медленно передвигается минувшее и серебряные тени в трепетании и чудном блеске тянутся бесконечным рядом из могил в грозном и тихом величии, когда вся отжившая жизнь отзывается во мне ... чего бы не дал тогда, чтобы только прочесть в другом повторении всего себя?..'' Н.В. Гоголь, "Борис Годунов. Поэма Пушкина".
91. Интервью с А. Баталовым, "Российская Газета", 24 марта 2006 г.
92. И. Померанцев, "Фантастическое в ранней прозе Н. В. Гоголя".
93. Э. Аянян, Э. Мусаэлян, Журнал "Ереван".
94. К примеру, в статье Ивана Дзюбы "Свобода и неволя Бориса Чичибабина".
95. Владимир Высоцкий, "Песня о сумасшедшем доме" (1965).
96. О. Мандельштам, Стихотворение "Пусти меня, отдай меня, Воронеж".
97. Интересно, что Украинская православная церковь в Канаде и Украинская греко-католическая церковь анафему не признают, а за Мазепу возносят моления.
98. Газета "Известия" (1975 г.) о Пол Поте: ''Патриоты Камбоджи борются за принципы мира, демократии, ..., предоставление права каждому гражданину занять должное место в общественно-политической жизни страны''. За 3.5 года Пол Пот уничтожил от одного до трех миллионов камбоджийцев.
99. Газета "Правда" писала: ''Гениальные труды товарища Сталина "К некоторым вопросам языкознания" и "Ответ товарищам" знаменуют собо подлинный переворот в науке''.
100. ''Само же положение тов. Сталина, что "метод средних чисел не корректированный данными по районам, не есть научный метод" ... оказывает большое влияние на статистическую науку в направлении создания основ советской теории корректированных средних'' - Из газеты "Правда" за 1936 год.
101. К. А. Медведева, "Рецепции Гоголя в поэме А. Блока ''Двенадцать''".
102. Олесь Бузина, "Тайная история Украины-Руси".
103. Н. Бердяев, "Мутные лики".
104. Г. Данилевский "Знакомство съ Гоголемъ".
105. А.С. Пушкин, "Пир Петра Первого".
106. А.А. Ахматова "Стихи о Петербурге".
107. Осип Мандельштам, Стихотворение "Адмиралтейство".
108. Михаил Лермонтов, Стихотворение "Прощай, немытая Россия..."
109. ЖЖЕНКА. Напиток, приготавливаемый из алкоголя, фруктов и жженого сахара. Этот несложный, неоправданно дорогой и нездоровый напиток получил распространение в Европе в студенческой среде в начале 19 в. и попал в Россию после войны 1812 г. Разные виды жженки известны под разными названиями, например карамболи, золотое руно, гаудеамус, буршен-гетрэнк, чертов напиток и др. Кулинарный словарь.
110. С. Т. Аксаков, "История моего знакомства с Гоголем".
111. Цитирую по: Э. Найдич, "Этюды о Лермонтове". ''Все, что для нас, россиян есть священного, поругано, уничтожено, оклеветано ... с жестоким оскорблением как для народной чести нашей, так и для правительства...''
112. О. Мандельштам, "Чаадаев Петр Яковлевич".
113. В статье "Воображаемое интервью с Владимиром Набоковым" З. Зиник собрал и перевел ответы В. Набокова на вопросы журналистов и издателей.
114. http://www.jerusalem-korczak-home.com/jek/09/04-16/kuz1.html
115. Авторитетами, или 'ворами в законе' называют обычно криминальных боссов, а я бы добавил и другую дефиницию: 'серьезные пацаны' на государственной службе, пекущиеся, в основном, не просто об 'выпить стопку водки', а о личном обогащении (читай, например, "Ревизора" или ''За последнюю неделю это уже второе задержание московских криминальных боссов'' - NEWSru.com.
116. По-простому - цветок. По-научному - Eine Blume bezeichnet umgangssprachlich entweder eine dekorative Blute, einen Blutenstand inkl. ... im Blumenstrau?, Blumenkranz oder Blumengebinde.
117. Масса брутто - под структурой в химии понимают расположение частиц. Исходной точкой для определения структуры органического соединения является его брутто-формула, чтобы ее найти, необходимо знать молекулярную массу. Масса нетто - суммарная масса химических элементов, примесей, добавок, присадок и т. п., которые определяют химический состав материала.
118. C.Т. Аксаков, "История моего знакомства с Гоголем".
119. В Канаде сейчас действует девять винокуренных предприятий, выпускающих виски. На долю Canadian Whisky приходится ~ 17% от мирового потребления виски. Марки: Black Velvet, Canadian Club, Seagram's Crown Royal, и другие.
120. Чехов А.П., "Статьи, рецензии, заметки 1881 - 1902".
121. В. Федорченко, "Императорский Дом. Том I. Выдающиеся сановники".
122. Эммануил Сведенборг, однако, описывает ангельский мир, в котором нет времени и пространства.
123. Цитирую по: Тираспольский Л.М., Новиков В.В., "Духовный смысл интернета".
124. А.С.Пушкин, "Евгений Онегин".
125. А.С.Пушкин, "Элегия".
126. В. И. Вернадский, "Несколько слов о ноосфере", 1944.
127. Поскольку поднимаемый вопрос мне представляется весьма серьезным, даю стандартную академическую ссылку: Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений в 14 томах. Л.: Изд-во академии наук СССР, 1952. Том 13, "№ 200", с. 435-446.
128. Иванцова Е.В. "Идиолектный словарь сравнений сибирского старожила".
     Способы употребления алкоголя:
     1) однократное действие: бахнуть, долбануть, жогнуть, замочить, наесться, нажраться, накирять, насосаться, нахлестаться, подпить, простопаться.
     2) многократные действия: выпивать (упивать), закладывать, запить, запиться, зашибать, пить, пить бессвятно, пить врядову, пить до упаду, пить запоем, пить напропалу, пить по-страшному, попивать, пьянствовать.
     3) действия, кратность которых не актуализована: выпить, дуть, заглядывать в бутылку, залить глаза, наваливаться на выпивку, нажваривать, налить глаза, залить глазищи, натележиться пьяным, опохмелиться (похмелиться), поддавать, хлобыстать.

© V. Chinarov

back

top